Человеку, оценивающему со стороны церковную жизнь свойственно идеализировать священнослужителей и на этой базе находить многочисленные «отклонения от идеала».

Идеализация сводится:

- к представлению о клире, как о людях высшего аскетического подвига;

- отрицанию телесной полноты;

- невозможности ношения светской одежды в свободное время («я видел его в джинсах!»);

- отсутствию волевых качеств (священник должен быть тихим, ушедшим в себя);

- отрицанием возможности пользоваться мобильным телефоном, импортным автомобилем, иметь благоустроенную квартиру.

Мы забываем, что существует разделение на т.н. белое (состоящие в браке) и черное (монашество) духовенство. До принятия сана человек должен либо жениться, либо до конца жизни оставаться безбрачным. Женатый священник, естественно, может иметь детей и живёт в миру. Соответственно, жить в затворе, имея семью, невозможно.

Что касается полноты, то более половины дней в году являются постными, постная же пища (каши, макароны, хлеб, картофель...) не способствует худобе.

Представление о смирении, как подавленности является ложным. Управление храмом, как хозяйственным субъектом, духовное руководство большим количеством прихожан требует от священника более лидерских, чем созерцательных качеств.

Зависть о чужих пожертвованиях (сокрушаются же не те люди, которые дарят автомобили батюшкам) является не боле, чем отстранённостью от церковной жизни. Верующие - это не только старушки, жертвующие 5 рублей на свечу (хотя эта жертва может быть весомее любого автомобиля), но и бизнесмены и крупные компании. Таинства в нашей церкви совершаются бесплатно, а для жертвователя основное значение имеет искренность дара, а не дальнейшее его использование.

Поверьте, оплата треб и свечей составляет отнюдь не самую большую статью церковного бюджета. В первую очередь, это спонсорские деньги.

Поставьте себя на место батюшки, которого направили служить в провинцию (а таких храмов большинство!), где полуразрушенный храм и ещё и детей нужно хотя бы прокормить. Особенность нашего времени такова, что священник часто выполняет не свойственные ему функции: прораба, искателя спонсоров, учителя, финансиста.

Для объективности нужно отметить, что священники входят в Церковь из нашего общества, со всеми его недостатками. Мы же приходим в Церковь, прежде всего к Богу.

 "По учению Церкви, нравственное несовершенство того или иного священнослужителя не влияет на действенность таинств, совершенных им, потому что при совершении таинств он является лишь орудием Бога. Сам Христос крестит людей, Сам совершает Евхаристию и причащает их, Сам в таинстве исповеди отпускает им грехи. Священник в чине исповеди говорит кающемуся: "Вот, Христос невидимо стоит, принимая исповедь твою... я же только свидетель, чтобы свидетельствовать перед Ним все, что ты скажешь". Однако, если Христос по Своему безграничному милосердию терпит недостойных и порочных служителей в Церкви, как Он терпел Иуду среди апостолов, это не оправдывает самих священнослужителей, носящих сан не по праву. Будучи орудием, свидетелем и служителем Бога, священник должен быть, насколько возможно, чист, непорочен и непричастен греху. Нравственное несовершенство клириков, грехи и пороки духовенства всегда были болезнью и бедой Церкви, так как они, хотя и не влияют на действенность таинств, тем не менее подтачивают авторитет Церкви в глазах людей, разрушают веру в Бога. Чаще всего о Боге судят по его служителям, что вполне естественно, так как священник является образом Христа. И как горько иногда человеку увидеть в священнике вместо сочувствия равнодушие, вместо любви неприязнь, вместо нравственной чистоты распущенность, вместо честности лицемерие. От человека, на груди которого крест с изображением Христа, распятого за людей, ждут такого же сострадания и такой же любви, как от Самого Христа. "Будь образцом для верных в слове, в жизни, в любви, в духе, в вере, в чистоте", - говорит апостол Павел Тимофею, которого он рукоположил в сан епископа (1 Тим. 4:12)." Епископ Илларион (Алфеев)

Будем внимательнее к своим грехам и помолимся о людях, которые помогают нам обрести веру и утвердиться в ней.