29 Неделя по Пятидесятнице пред Рождеством Христовым, Святых отец.

Евангельское чтение 29 Недели произносится за Литургий 31 декабря в последний день уходящего гражданского года. Комментирует Первую главу Евангелия от Матфея секретарь Епархиального управления священник Димитрий Куминов:

«Священное Писание Нового Завета начинается с четырех Евангелий, повествующих нам о жизни, смерти и воскресении Господа Иисуса Христа. Четыре раза мы прочитываем безценный рассказ о Его делах и внимаем Его словам и притчам.

Удивительно, что сейчас, как и две тысячи лет назад, евангельская весть по-разному воспринимается человеческим сердцем.
Одни чувствуют в ней глаголы вечной жизни и всецело припадают ко Христу, Источнику воды, текущей в жизнь вечную.
Другие, услышав о тщетности земного богатства, впадают вдруг в тоску и подобно евангельскому юноше отходят от Христа в печали.
Третьи же, во всяком слове благовестия ищут лишь повод уловить христианина в силки своих хитросплетений и через это погубить.

Поэтому легко согласиться с тем, что само приготовление человечества к принятию Мессии совершалось различными путями: в иудействе – путем непосредственных Божественных откровений (Рим.9:4), а у язычников – через осознание духовной беспомощности человека и искание вышней помощи, «не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян.17:27). Применительно к этому, в определенной степени, написаны и евангельские родословия.

Так, родословие у евангелиста Мат¬фея начинается с Авраама и Давида, главнейших предков еврейского народа (Быт.22:18 и 2Цар.7:12-13). Эта особенность ясно показывает, что в кратком перечне представителей и носителей Божьих обетований повторяется история избранного народа, история его приготовления к принятию Мессии.

Этим, собственно, только и можно объяснить, почему святой Матфей в родословии Иисуса Христа не выходит за пределы, как бы указанные Самим Богом, а предлагает усматривать обещанного Искупителя в священном роде Авраама и Давида. Для иудеев упоминание двух этих имен делало излишним начало родословия с древнейших родов.

Совсем другое мы видим в родословии Евангелия от Луки. Это родословие, говоря об Аврааме и Давиде, восходит гораздо выше и доходит даже до родоначальника всех людей Адама.

В человеческой истории нельзя еще указать другого подобного родословия, которое бы так точно и так далеко простиралось, как родословие Иисуса Христа в Евангелии от Луки.

Святой Лука писал Евангелие для христиан из язычников (то есть греков). По воззрению последних происхождение человечества было покрыто непроницаемым мраком, отчего среди греков ходили самые нелепые басни о первобытных людях. По этой причине Лука и предлагает в своем родословии краткое, но истинное сказание о происхождении Иисуса Христа, чудесное рождение Которого он описал выше в начальных главах, а вместе с Ним и всех людей от единого человека, от «единой крови» (Деян.17:26).

Через это упразднялись прежние, нелепые языческие басни о перво¬бытных людях. И, главным образом, показывалось, что во Христе Иисусе, согласно обетованию, данному еще прародителям в раю (Быт.3:15), спасение открыто и предоставлено всему роду человеческому, а не одним только иудеям.

Мы видим, что евангелист Матфей поместил родословие Иисуса Христа в начале Еванге¬лия. Народ иудейский, для которого он предназначал первоначально свое Евангелие, был по преимуществу народом генеалогическим, то есть таким, который издавна имел и уважал родословные записи и который постоянно хвалился тем, что происходит от рода и семени Авраамова (Мф.3:9, Иоанн.8:33).

Евангелист Лука в своем Евангелии поместил родословие Иисуса Христа между Крещением и Его искушением в пустыни. Данная особенность объясняется следующими словами евангелиста: «И Той бе Иисус» (Лк.3:23). Этим он, во-первых, обращает особенное внимание читающего на Лицо Иисуса Христа. И, во-вторых, ясно дает понять, что крещение, о котором только что было сказано, есть один из самых важных моментов в жизни Иисуса Христа.

Торжественное свидетельство Бога Отца «Ты еси Сын Мой возлюбленный» (Лк.3:22) явило Христа миру, ничего до этого о Нем не знавшему. С этого времени Иисус Христос во всем Своем величии как Божественный Посланник и как чаяние языков выступает на дело общественного служения человеческому роду. Этот момент, естественно, был для евангелиста Луки самым удобным, чтобы изложить родословие. Также поступил и писатель книги Исход, поместивший родословную Моисея при вступлении его в общественное служение в ка¬честве посланника Божия и освободителя еврейского народа от египетского рабства (Исх.6:4-26).

Входя дальше в рассмотрение евангельских родословий, нельзя не обратить внимания и на другие, более крупные, разности в них как между собою, так и с ветхозаветными родословиями. Разности эти заключаются, главным образом, или в пропуске лиц, или в замене одних другими на одном и том же месте и в одно и то же время.

К примеру, заметен пропуск в родословии Евангелия от Матфея трех царей между Иорамом и Озией. Существует объяснение, по которому святой Матфей опускает имена трех царей за то, что они принадлежали к роду Ахава, по матери Охозии царя, к такому роду, на который дважды произнесено было Богом проклятие (3Цар.21:21; 4Цар.9:7). Объяснение это может быть признано вполне удовлетворительным, тем более что ниже (1:17) сам евангелист дает понять, что при исчислении родов он имел в виду численную соразмерность и что, следовательно, мог некоторые лица намеренно опустить из родословия Спа¬сителя.

Каждый иудей мог знать, что Озия, хотя и не сын Иорама, но происходит от него по прямой линии и необходимо заставляет предполагать собою и отца, и деда, и прадеда, то есть Амасию, Иоаса и Охозию. А выражение «родил» также могло быть употреблено, когда говорилось о деде и прадеде в отношении к вну¬кам и правнукам, как и слово «отец» прилагается к деду (Быт.28:13), праде¬ду (Числ.18:1-2) и даже прапрадеду (3Цар.15:11,24).

Имеет также место кажущееся противоре¬чие евангельских родословий с писателем I Паралипоменон касательно Салафииля. По Матфею и Луке, Зоровавель – сын Салафииля, а по книге Паралипоме¬нон (1Пар.3:18-19), он признается сыном Фадаии, брата Салафиилева, и, следовательно, был не сыном, а племянником последнего. Но Зоровавель называется сыном Салафииля не у Матфея и Луки только, но и во многих других местах Ветхого Завета (1Ездр.3:2; 5:2; Неем.12:2; 2Ездр.5:5; Агг.1:1; 2:3).

Вероятно, Зоровавель был сыном Салафииля или по закону естественного родства, или по усыновлению. В том и другом случае одно и то же лицо могло получить двоякое происхождение (Втор.25:5-6; Числ.36:8-9; 32:41).

Далее Матфей называет сыном Зоровавеля Авиуда (Мф.1:13), а Лука – Рисая (Лк.3:27), которых, по-видимому, не знает священный историк Ветхого Завета (I Паралипоменон). В этом случае необходимо обратить внимание на свидетельства других писателей Ветхого Завета, которые указывают путь к соглашению евангелистов Матфея и Луки со священным истори¬ком Ветхого Завета. Из них ясно, что или писатель I Паралипоменон назвал не всех сынов Зоровавеля, или что некоторые из них, а может быть, и все носили по два имени.

При дальнейшем исчислении потомков Зоровавеля Матфей и Лука ведут родословие Иисуса Христа по двум родовым линиям Авиуда и Рисая, которые опустил писатель I Паралипоменон, но которые, несомненно, хранились как в памяти, так и в фамильных записях потомков Давида, из которых и заимствовали их евангелисты. Разногласие в самих родословиях простирается от Давида до Салафииля, у Матфея (1:6-12) через 16 поколений, а у Луки (3:27-36) – через 20. В Салафииле и Зоровавеле евангелисты сходятся (Мф.1:12; Лк.3:27), но потом опять расходятся до Иосифа, мнимого отца Иисуса Христа (Мф.1:18; Лк.3:23).

Известно несколько главных мнений или гипотез для примирения кажущихся здесь противоречий. Первая, самая древняя, которая объясняет все разногласия так называемым законом естественного родства (Втор.25:5-6), известна была уже Юлию Африканскому (писателю III века), который и воспользовался ей в данном случае.

Вот подлинные слова Юлия, взятые из письма его к Аристиду: «Если в семье, – говорит он, – умирал глава, то его брат входил к вдове и рождал от нее детей, которые считались детьми умершего. Это называлось «восстановление семени».

Так вот, когда родословие велось по естественному родству, то отцом ребенка считался живой отец (который и был ему отцом по природе), а если по законному порядку – то умерший.

Поэтому у одного отца могло быть несколько детей, притом одни считались его детьми, как и положено, другие же относились к семье его умершего старшего брата и носили его имя. Делали они это потому, что им не была в полной мере открыта надежда на воскресение мертвых.

Их понимание воскресения и бессмертия было связано с именем человека – человек живет, пока живо его имя – поэтому евреи старались увековечить свое имя таким образом. Оттого в родословных записях «отец» мог быть и отцом по природе, и отцом по закону, хотя по природе и не быть им. Поэтому-то евангелисты и не допустили ошибки, записывая разные родословия Иисуса – просто один из них вел запись по естественному родству, а другой – по законному порядку».

Основываясь на этом предположении, легко, действительно, объяснить, почему, например, Салафииль считается у Матфея сыном Иехонии, а у Луки сыном Нирия. Когда Иехония умер бездетным (4Цар.24:7 и Иерем.20:30), то жена его, говорят, по закону естественного родства сделалась женою потомка Давидова через Нафана, именно Нирия, и родила от него сына Салафииля, который по природе был сыном Нирия, а по закону сыном Иехонии.

Этот способ соглашения разностей в евангельских родословиях Юлий Африканский выдает не за свою догадку или чье-либо предположение, но за свидетельство самих сродников Спасителя по плоти.

А так как этот способ основан на законе, следовательно, взят из живой действительности (примеров много в Ветхом Завете) и отличается простотою и наглядностью, то его держались, по замечанию Калмета, почти все древние толков¬ники.

При всем этом нельзя, однако, не заметить, что сам Юлий Африканский не считал приведенного им способа примирения неоспоримым во всех отношениях. «Так ли оно было или иначе, – говорит в заключение Юлий, – но достоверно, что нелегко было бы приискать объяснение родословных более удовлетворительное, нежели то, какое они мне сообщили».

Другой способ примирения (не столь древний сравнительно с предыду¬щим) основывается на другом законе – законе о наследстве (Числ.36:8-9; 1Пар.2:21-22; Неем.7:63), по которому взявший за себя дочь умершего отца вписывался в потомство последнего и считался сыном его. Так полагают, что Салафииль, сын Нирия, женившись на дочери Иехонии, кото¬рая получила землю и наследство, должен был вписаться в потомство последнего, а потому и считался по природе сыном Нирия, а по закону о на¬следстве сыном Иехонии. Гипотеза эта идет не столько к разрешению трудностей в евангельских родословиях, сколько к объяснению факта путешествия Пресвятой Девы в Вифлеем (Лк.2:4).

Существует точка зрения, согласно которой Лука приводит родословие Иисуса по линии Марии. Эта третья гипотеза отличается от предыдущих и большей легкостью, и большей основательностью. Согласно ей толковники объясняют разногласие между евангелистами тем, что Матфей изложил родословие Иосифа, а Лука – Марии, или, вернее, отца ее Илия. Однако впервые такое мнение было высказано в XV веке латинскими богословами, желающими прославить Деву Марию.

Официально сформулирована она была Аннием Витербским в 1502 году. В ранней же Церкви в целом была принята точка зрения, изложенная Африканом или схожая с ней.

Во всяком случае, все соглашались в том, что оба родословия ведутся от Иосифа, и что Иаков и Илий были братьями – то ли родными, то ли двоюродными, и когда один умер, другой восстановил ему семя. Кроме того, древние евреи не вели родословие по линии матери, и потому Лука не мог приводить его для доказательства царственности Иисуса. У греков сын извес¬тен был по отцу, а не по матери; также и у иудеев.

Поэтому обычай называть внука сыном деда своего считался самым естественным и вполне историческим. Примеров на это мы имеем много в Ветхом Завете. И если прежде этот обычай находил себе применение, то в настоящем случае уклониться от него значило бы сделать исключение. Первые главы Евангелия не оставляют места никакому сомнению в этом отношении.

Таким образом, предположение, что евангелист Лука исчисляет предков Девы Марии или отца Ее Илия, не заключает в себе никаких несообразностей. Напротив, оно находит подтверж¬дение и в тексте, и в предании, почему и может быть принято как самое достоверное.

При этом предположении, что особенно важно для нас, оказывается несомненным происхождение Иисуса Христа от Давида, как по мнимому отцу, так и по Матери.

То обстоятельство, что Дева Мария была родственницей Елизаветы, жены Захарии, происходивших от первосвященнического рода Ааронова, следовательно, колена Левиина, а не Иудина, блаженный Августин объясняет тем, что, вероятно, кто-нибудь из пред¬ков Пресвятой Марии, из колена Иудина, вступил в родство с семейством колена Левиина.

По иудейским обычаям Пресвятая Дева и не могла быть обручена Иосифу, если бы не происходила из одного и того же с ним рода и племени, а равно и усыновление Иосифом рожденного Мариею Сына было бы невозможно.

Подлинность евангельских родословий подтверждается, во-первых, многочисленными списками родословных, хранившимися у иудеев со всей тщатель¬ностью в общественных архивах и в частных домах до самого разрушения Иерусалима.

Во-вторых, ясными указаниями христианских и других писателей древности на евангельские родословия, как на подлинные памятники, а отнюдь не вымышленные. Обычай вести родословные и хранить их со всей тщательностью был не у одних иудеев, но и у других восточных народов. Правда, у иудеев этот обычай был развит сильнее. Поэтому они придавали своим родословным записям большую важность.

Последние стояли у них в самой тесной связи с их внутренним образом жизни как гражданской, так и церковной (Лев.25:9 и далее). Мысль, что Мессия должен произойти только от них, как избранного народа, и притом от известного племени, побуждала их постоянно обращаться к своим родословным и поверять их. Так, по выходе из Египта у них тотчас же происходит перепись родов.

После переселения в Вавилон и из Вавилона, прежде всего, совершается тоже самое. Кто не мог бы доказать когда-либо родства своего в известном племени, тот лишался прав племени.

Значительные части Библии, например, книги Числ, Царств, Паралипоменон, Ездры, даже целые книги, например, книга Руфи, состоят из таких перечислений. С какою заботливостью иудеи старались исправить свои родословные после плена, ясно можно видеть из 1кн.Ездры 2:62 и Неем.7:64-65.

Еще один факт. Когда Август накануне рождения Спасителя повелел сделать перепись по всей земле (Лк.2:4 и далее) и когда все по¬шли записываться, каждый в свой город, то пошел и Иосиф с Марией в свой отечественный город Вифлеем, неся с собою свои древние записи, без чего их не записали бы в славном роде Давида.

Другим подтверждением того, что евангельские родословия отнюдь не вымышленные, а подлинные памятники, служат ясные указания на них писателей древности. Из христианских писателей Православной Церкви можно сослаться на мужей апостольских: святого Игнатия Богоносца и святого Иустина мученика. Есть указание на родословие Иисуса Христа и у еретиков. Так, имели его, по словам святого Епифания, еретики Керинф и Карпократ. Кроме них имели еще Клеобул, Клавдий, Демас и Гермоген, которые, как известно, не были последователями Керинфа и Карпократа.

Наконец, язычник Цельс также знал, что Иисус Христос происходил из царского иудейского рода, и знаком был даже с Его генеалогией.

Примечательно, что евангелист Матфей упоминает в родословии Христа имена отдельных женщин, некоторые из которых проводили не совсем благочестивый образ жизни. Вводя таких женщин в родословие Иисуса Христа, евангелист хотел этим показать, что Иисус Христос Свое достоинство получает не от Своих предков, что Его посланничество основывается не на человеческих заслугах, а на благости и милосердии Божием, что обетования Божии не разрушены грехами людей, что Христос явился на земле не для спасения одного только избранного народа, но для спасения всего человеческого рода, для спасения всех людей вне зависимости от рода, звания, достоинства и пола, как учит апостол: «нет уже Иудея, ни язычника; нет ни раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал.3:28). Такой смысл и такое значение имеют женские лица, введенные еван¬гелистом в родословие Иисуса Христа, хотя и вопреки обычаю восточ¬ных писателей.

Общее разделение родословия на три отдела или эпохи, сделанное у Матфея, имеет в своем основании три весьма важных момента или состояния в жизни еврейско¬го народа, после чего, по Слову Божию, чрез пророков возвещенному, над¬лежало явиться Спасителю мира. Так, первая эпоха от Авраама до Давида обнимает начало образования еврейского народа и времена теократии до учреждения царской власти и явления царя, родоначальника Мессии.

В это время народ был под управлением патриархов или пророков. Вто¬рая эпоха охватывает времена царей до потери народной самостоятельности с наступлением Вавилонского плена.

Наконец, третья – времена вос¬становления народной самостоятельности под управлением первосвященников до явления Самого Мессии. Мессия по пророчествам должен был быть и Пророком, и Царем, и Первосвященником. Таким образом, три указан¬ные эпохи, предшествующие Его явлению, были фактическим пророчеством о Нем. На три эти эпохи в приготовлении рода человеческого Сам Господь указал прикровенно в притче о делателях винограда (Мф.21:33-41; Лк.20:9 и след.)

Следует отметить здесь и удивительную соразмерность родов во всех трех эпохах, на что не без причины евангелист обращает внимание читающих. От Авраама сменилось четырнадцать поколений или родов, как явился царь Давид, славнейший после Авраама из предков обетованного семени. Столько же родов сменилось от царя Давида до плена Вавилонского: царство пало, и едва часть народа, отведенного в плен, возвратилась в землю отцов. От плена ровно столько же еще родов прошло до совершен¬ного порабощения иудеев римлянами. По пророчествам оставалось только явиться Спасителю мира – чаянию язы¬ков и утешению Израиля, как предсказал Иаков при благословении сына своего Иуды (Быт.49:10).

Заключительные слова в родословии Христа у евангелиста Луки «Адамов, Божий» показывают, что Иисус Христос по человечеству является истинным человеком, подобным нам, кроме греха, и произошел вместе со всеми от первого праотца всего рода человеческого Адама. В то же время здесь указывается на то, что вместе с этим Он не только человек, но древнее его, есть Сын Божий, всесовершенный и совечный Богу Отцу. Кроме того, в слове «Божий», которое поставлено в конце всего родословия, ясно выра¬жается мысль апостола Павла, высказанная им в Афинах: «Мы – род Божий» (Деян.17:29). В самом деле, если бы люди происходили не от Бога, не имели в себе образа и подобия Божия, то и воплощение Сына Божия было бы невозможным. Иисус Христос, возлюбленный Сын Божий (Лк.3:22), потому и принял на Себя плоть человеческую, что мы род Божий (Лк.3:38).

Генеалогия Господа нашего Иисуса Христа была записана евангелистами перед разрушением Иерусалима и рассеянием иудейского народа, в то время, когда происхождение Христа из рода Давидова можно было всякому доказать из подлинных документов и когда всякий действительно мог их видеть и видел сам, если хотел. Это обстоятельство таково, что его одного достаточно, чтобы разорять в прах все возможные возражения против подлинности и исторической достоверности евангельских родословий, а равно и против происхождения Спасителя нашего из священного рода Авраама и Давида».