С 1 февраля 1920 года епископом Псковским и Порховским назначен Геннадий (Александр Владимирович Туберозов). Он родился в 1875 году в Кирилловском уезде Новгородской губернии в семье дьякона. Окончил духовную семинарию и духовную академию. В 1909 году пострижен в монашество. Служил в церквах и монастырях Новгородской, Томской и Нижегородской губерний. До назначения на Псковскую кафедру был наместником Александро-Невской лавры, викарием Петроградской епархии. На его долю выпало быть псковским владыкой в годы яростных гонений на церковь и её служителей со стороны советской власти. Даже в период наивысшего обновленческого подъема епископ Геннадий оставался твердым сторонником Патриарха Тихона. Псковичи доверяли своему владыке и вместе с ним переживали все ниспосланные испытания.

Согласно мирному договору, заключенному между Россией и Эстонией 2 февраля 1920 года, к Эстонии отошла Верхне-Наровская волость Гдовского уезда, а также целиком

волости Печорская, Паниковская и Слободская, большая часть Изборской волости, часть Логозовской и Палкинской волостей. По мирному договору между Россией и Латвией, заключенному 11 сентября 1920 года, к Латвии отошли большая часть Вышгородецкой волости, почти вся Качановская, большая часть Толковской и часть Грибулевской волости. За границей оказался древнейший Печерский монастырь, в свое время сыгравший немалую роль в обороне русских границ, древний Изборск, с которым связано возникновение русской государственности, русские земли, за которые много было пролито русской крови.

Во исполнение декретов были закрыты домовые церкви и часовни при учебных, благотворительных заведениях, тюрьмах, больницах, казармах и других учреждениях. Секретный циркуляр Наркомата просвещения от 3 января 1923 года указывал на недопустимость преподавания вероучения в школах или за пределами её. В Пскове здания епархиальной Ильинской общины 10 августа 1920 года переданы для размещения дома матери и ребёнка. В сентябре 1920 года последовал запрет на проведение епархиального

съезда, в ноябре был запрещен ежегодный осенний крестный ход с мощами Святого благоверного князя Всеволода-Гавриила. Циркуляр отдела управления НКВД от 18 сентября 1920 года предписывал немедленно закрыть «как незаконно действующий» епархиальный совет, «все документы, выдаваемые служителями религиозных культов,

являются документами частного характера, не имеющими никакой законной силы, с которыми и государственная власть не считается ... В случае невыполнения сего привлекайте виновных к строжайшей ответственности» [Р-590. Оп. 2. Д. 65. Л. 16]. Губернскому совету профсоюзов 19 февраля 1921 года передан первый этаж здания духовной семинарии, второй этаж предназначался для создаваемого объединенного клуба рабочих и красноармейцев, потом 12 апреля всё здание передано губернскому совету профсоюзов. Здание бывшего Псковского духовного училища 14 марта 1921 года передано 19-му батальону войск ВЧК. Здание Порховского духовного училища 8 сентября 1921 года передано «под школьные нужды». В Торопце здание духовного училища в 1918 году передано больнице.

25 июня 1922 года жители нескольких деревень Псковского уезда на своем сходе единогласно постановили ходатайствовать перед епископом Геннадием о разрешении открыть самостоятельный приход при Пантелеймоновской церкви. Вначале приходская церковь в загородном архиерейском доме была открыта, но 24 августа 1923 года и 5 октября 1923 года было принято решение о закрытии церкви. На этот раз ходатайства верующих не увенчались успехом. Неудачей закончилось и ходатайство верующих о разрешении построить церковь в деревне Маршевицы Островского уезда. Несмотря на то, что в 1921 году такое разрешение было дано, в 1922 году последовал запрет.

Особенно неприязненно власти относились к монастырям. Торопецкий уисполком 28 мая 1920 года принял решение открыть в Троицком Небине монастыре в Торопце

рабочий дом и воинскую гауптвахту. В монастыре оставались всего три человека: игумен Константин (Цветков) 70 лет, монах псаломщик Павел (Левитский) 65 лет и скотница Прасковья Разыграева 60 лет, занимали они всего три кельи. 8 января 1924 года Торопецкий уисполком постановил монастырь закрыть. Ивановский монастырь

в Пскове 27 октября 1920 года решено использовать в качестве детского дома. Ходатайство прихожан Ивановского монастыря об оставлении церкви в их пользование отклонено. Прихожане обратились во ВЦИК. Ответ из Москвы от 2 февраля 1924 года за подписью члена ВЦИК П.Г. Смидовича гласил: «...Президиум ВЦИК не усмотрел

в деле о закрытии Иваново-Предтеченской церкви в бывшем Ивановском монастыре достаточных оснований к пересмотру постановления президиума губисполкома от 26/IX-23 г. Об этом прошу довести до сведения заинтересованных лиц. Вместе с тем считаю нужным обратить внимание, что церковь признана историческим памятником

и находится в ведении губмузея. На ремонт и охрану церкви потребуются средства, которых у губмузея не окажется. Постепенное же разрушение церкви на глазах окрестного верующего населения будет действовать на него в нежелательном направлении. После выселения монашествовавших и всех контрреволюционных элементов, церковь перестает быть центром антиправительственной агитации, что явилось поводом к её закрытию. При этих условиях представляется целесообразным передать церковь по договору другой группе верующих, которые гарантировали бы отсутствие политической работы (например, живоцерковники) и обязались бы отгородить церковь и кладбище на свой счет забором по указанию отдела управления. К этому же выводу приводит и существование при церкви кладбища, ликвидация которого всегда встречает большие затруднения» [Р-590. Оп. 2. Д. 85. Л. 155].

В 1920 году на территории Спасо-Елеазаровского монастыря был расположен учебный совхоз «Елизарово» губернского отдела народного образования. Спустя совсем короткий срок, 30 сентября, составлен доклад об итогах посещения совхоза заведующим совхозами Псковского уезда:«Помещения загрязнены, за исключением людской, рабочих.

.. Лошади в жалком состоянии. Рогатый скот в хорошем состоянии, режут коров и молодняк, указывая на их болезненное состояние... Мёртвый инвентарь не ремонтируется, всё истрёпано... и работу производить не на чем. Постройки разрушаются всё больше и больше.... Сбор урожая производится ничтожный, и, по видимому, на получение обратно семян, отпущенных весною, уземотделу (уездному земельному отделу - НК) рассчитывать не приходится» [Р-530. Oп. 1. Д. 218. Л. 130]. В марте 1921 года народный комиссар здравоохранения А. Семашко просил передать бывший Елеазаровский монастырь губернскому отделу здравоохранения. 25 июля 1922 года часть помещений монастыря переданы губернскому дому дефективных детей.

10 августа 1920 года комиссия особого назначения Великолукского уезда решила, что «Вознесенский монастырь очень пригодится под детскую колонию», о Сергиевском монастыре сказано, что он «может быть использован для целей здравотдела». В 1922 году из Великолукского Троице-Сергиева монастыря изъята главная святыня - икона Святой Троицы, находившаяся в монастыре со дня основания. Через некоторое время закрыли монастырские храмы, действовавшие к этому времени как приходские церкви.

Под предлогом помощи голодающим Поволжья власти организовали изъятие церковных ценностей. Патриарх Тихон призвал верующих организовать сбор средств, но он выступил категорически против изъятия священных сосудов и богослужебных предметов. В Москве на суд в качестве свидетеля был вызван сам Святейший Патриарх. В 1922 году в Петрограде по обвинению в сопротивлении изъятию ценностей по приговору суда расстрелян митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский). В Псковской

губернии изъятие церковных ценностей началось в марте 1922 года. Епископ Геннадий, священники, прихожане были против изъятия церковных ценностей. Они говорили,

что борьба с голодом только повод для ограбления церквей, на самом деле ценности будут присвоены новыми чиновниками или проданы за границу. Комиссия дважды не могла попасть в Троицкий собор в Пскове, каждый раз их появление встречало возмущение верующих. Только когда «комиссии удалось незаметно проникнуть в собор, изъятие было проведено». Некоторое представление о том, как шел процесс изъятия, дают телеграммы из Москвы в Псков и из Пскова в Москву:

Псков, губкому ВК П (б) из Москвы 18 апреля 1922 года: «По имеющимся сведениям работа по изъятию церковных ценностей в вашей губернии проходит крайне медленно,

далеко отставая от других губерний. Предлагается телеграфно сообщить о ходе работ, результатах изъятия, мерах, принимаемых вами для ускорения работ. Председатель

ВЦИ К Калинин». Москва, Кремль, Калинину 24 апреля 1922 года:

«Изъятие ценностей в Пскове будет закончено 1 мая, уездами - 10 мая. Задержка произошла вследствие разлива рек. Председатель Псковской губернской комиссии Никитин».

Псков, губкому РКП (б) из Москвы 4 мая 1922 года:

«1. Наблюдаются случаи, когда по телеграммам и предложениям различных учреждений, центральных и местных, некоторые храмы под различными предлогами освобождаются от изъятия. Принять к руководству следующее:

исключение по отношению к храмам всех вероисповеданий

допускаются только по отдельному в каждом случае специальному решению ЦК Помгол.

2. В дополнение от 2 апреля предлагается проверить, чтобы не утаивались малоценные вещи, дабы ими можно было заменить полноценные. Оставлять для богослужения сосуды и принадлежности не более двух комплектов на церковь. Председатель ВЦИК Калинин».

Псков, губкому РКП (б) из Москвы 11 мая 1922 года:

«Дешифрант (расшифровку - НК) вручите губисполкому. На совещании 30 апреля решено изъятие церковных ценностей закончить на европейской части к 1 мая, в Сибири

- во второй половине мая. Однако, несмотря на минование этого срока, изъятие до сих пор продолжается с недопустимой медлительностью, предлагается ускорить работу с тем, чтобы закончить изъятие в первой половине мая, дальнейшее промедление допустимо при наличии осложняющих работу обстоятельств. Для Сибири последний срок 1 июня. Губисполкомы, которые не закончат изъятие к указанному сроку, будут привлечены к ответственности по советской линии. Об окончании работы телеграфировать немедленно по адресам ЦК Помгол. Председатель ВЦИК Калинин».

Псков, губкому РКП (б) из Москвы 11 мая 1922 года:

«Телеграмма губисполкомам от 11 мая, подписанная Калининым, предлагается к неуклонному исполнению. Секретарь ЦК РКП Сталин».

Москва, ВЦИК 13 июня 1922 года:

«Изъятие церковных ценностей закончено. Изъятие золота, серебра, драгоценностей 224 пуда 16 фунтов. Председатель Псковской губернской комиссии Никитин». [Р-590. Оп.1. Д.1015. Л.123].

По ходатайству музеев, краеведческих обществ некоторые богослужебные предметы поступили на государственное хранение. Так, Порховское общество изучения местного края 3 апреля 1922 года обратилось в губернский финансовый отдел с просьбой передать на хранение в Поганкины палаты в Пскове несколько предметов. В числе них были и вещи, изъятые из церквей: две лжицы с дарственной надписью игумена Александра 1737 года, два подсвечника и чаша с латинской надписью из Никандровой пустыни, блюдо с дарственной надписью Псковского городского общества, поднесенное Екатерине II. В настоящее время известно, что блюдо хранится в Псковском музее-заповеднике. Судьба остальных предметов не известна. В Псковской губернии изъятие церковных ценностей в целом не сопровождалось расправой. Однако развернутая кампания оказалась хорошим предлогом и для того, чтобы расправиться с непокорными иереями, священниками, мирянами. Началась травля епископа Геннадия. Епископ был арестован органами ГП У 8 августа 1922 года. Обвинения в контрреволюционной деятельности: агитация против советской власти, сопротивление изъятию церковных ценностей и «религиозный шантаж» ему предъявили только 11 августа. Верующие на коленях стояли у стен тюрьмы и в слезах молились за своего владыку. На второй день ареста в городе появились подписные листы в его защиту. Официально об аресте Псковского архиерея и начале следствия по его делу объявлено только 12 августа: «во главе в Пскове стоял: монархист, реакционер, сознательно саботировавший помощь голодающим, ведущий политику несдачи ценностей, преследовавший честных священников за их отход к «живой церкви», одним словом, перед нами черный белогвардеец, ведущий ту же линию, что и Петроградский Вениамин, исполнявший директивы того же Тихона, в свою очередь действовавшего по указаниям заграничных белых поповско-монархических групп». Взапале автор не заметил, как двусмысленно звучит фраза о «честных священниках», подавшихся в «живую церковь». В ходе следствия выяснилось, что епископ дважды сдавал комитету помощи голодающим личные серебряные вещи, осуждал тех, кто в такое тяжелое время, когда изымались богослужебные сосуды, берег вещи домашнего обихода. Спустя две недели владыку освободили из-под стражи под подписку о невыезде из Пскова.

4 октября 1922 года в Пскове, в Троицком соборе, состоялся епархиальный съезд духовенства и мирян. На съезд прибыли 80 человек изо всех уездов. Председательствовал

на съезде епископ Псковский и Порховский Геннадий. Группа представителей «живой церкви» под руководством островского священника Николая Игнатьева пыталась

навязать съезду свой устав. Следующим шагом с их стороны был бы захват власти в епархии, устранение верных  Патриарху Тихону священников. Со стороны епископа

Геннадия «живоцерковники» встретили твердый отпор. Большинство пунктов устава съезд отверг. Съезд принял декларацию, в которой декларировалось признание советской

власти со стороны духовенства, отрицание участия в политических вопросах. Епископ Геннадий победил в главном: в Псковской епархии представители «живой церкви» сколько-нибудь заметного влияния не получили. В отношении декларации съезда о лояльности к советской  власти сами власти не заблуждались. Устав, принятый съездом, они отказались утвердить: «нет ни слова о борьбе с контрреволюцией». Обновленцы попытались взять реванш, протолкнуть свою редакцию устава, но на собрании духовенства Пскова 23 ноября 1922 года их устав получил всего два голоса. Они добились от Геннадия устранения из епархиального управления «реакционных» его членов. По сути это означало отстранение правящего архиерея. Состав епархиального управления, во главе которого находился епископ Геннадий, на тот момент считался временным,

его полномочия были только до созыва следующего епархиального съезда. На помощь живоцерковникам пришли сотрудники ОГП У Чтобы лишить сторонников Патриарха Тихона руководителя, епископа Геннадия без судебного решения, в административном порядке приговорили к двум годам высылки в Туркестан. Всё это не могло

не сказаться на здоровьи владыки. Он заболел. После трех хирургических операций 1 июня 1923 года епископ Псковский и Порховский Геннадий скончался в больнице. Четыре тысячи псковичей пришли 3 июня проститься со своим архипастырем. Похоронили владыку на кладбище Иоанно-Предтеченского монастыря. После сноса кладбища в 1925 году останки владыки перенесены в усыпальницу

псковских архиереев в подцерковье Троицкого собора. Имя епископа Геннадия, как и Патриарха Тихона, митрополита Арсения (Стадницкого) и митрополита Петроградского

и Гдовского Вениамина (Казанского) увековечено в храме-памятнике Святого и Праведного Иова Многострадального, сооруженного в Брюсселе русскими эмигрантами.

Некоторое время после смерти епископа Геннадия Псковской епархией управлял Дмитрий Рождественский, «архиерей-обновленец». Народ терпел его «из уважения к преклонным летам».

16 сентября 1923 года епископом Псковским и Порховским назначен Варлаам (Виктор Степанович Ряшенцев). Он родился 8 июня 1878 года в Тамбове в семье купца 2-й гильдии. Религиозность и высокий духовный настрой в наибольшей степени были присущи двум сыновьям: Виктору и Николаю. Оба они стали епископами. После окончания в 1896 году в Тамбове классической гимназии Виктор поступил в Казанскую духовную академию, которую окончил со степенью кандидата богословия. В 1901 году назначен преподавателем Уфимского духовного училища, где 8 октября пострижен в монашество. В 1906 году о. Варлаам назначен ректором Полтавской духовной семинарии.

Им написан ряд научных трудов в основном по апологетике: «Ренан и его книга «Жизнь Иисуса». Изложение содержания и критический разбор в свете евангельского

учения», «Теософия перед лицом христианства», «Вера и причины неверия», «О христианском воспитании детей». С 1913 года Варлаам епископ Гомельский, викарий Могилёвской епархии. В Гомеле о. Варлаама застала революция. Здесь он впервые 23 июня 1919 года был арестован «по подозрению в контрреволюции», на самом деле за совершение панихиды по убиенному императору и царской семьи. По прошению пяти тысяч верующих 5 июля владыка был освобождён. После этого он был назначен епископом Мстиславским, викарием Могилёвской епархии, временно управлял Могилёвской епархией. Назначенный епископом Псковским и Порховским, с 1924 года Варлаам одновременно управлял Гомельским викариатством. Псковское ГП У отмечало, что Варлаам пользуется «большими симпатиями верующего населения губернии». Приходы в деревнях, как правило, обновленцев не поддержали. Официальная газета советских властей «Псковский набат» отмечала: «Живая церковь в Псковской губернии заметной роли не играет; она имеет во Пскове лишь один приход (Троицкий собор), а во всех уездах не больше 15-16. В начале этого движения были даже случаи избиения живоцерковников правоверными тихоновцами». В документах Псковского губисполкома отмечен, например, такой факт: в Порховском уезде появился всего один священник-обновленец, но прихожане тут же прогнали его из церкви, при этом побили. В основном живоцерковники концентрировались в Островском уезде. Несмотря на то, что в течение 1923-1936 годов обновленческий Синод регулярно направлял в Псков своих «архиереев», ни один из них авторитета среди верующих не имел. Храмы, где служили представители этого направления, были полупустыми, тогда как там, где служили «тихоновцы», всегда

было много народа. После передачи Троицкого собора обновленцам главным храмом «тихоновцев» стала церковь Архангела Михаила. В 1929 году церковь освятили как кафедральный собор. В декабре 1923 года закрыт монастырь Никандрова пустынь в Порховском уезде. В монастыре с 1919 года находилась коммуна «Благовещенская», в которую входили бывшие монахи и рабочие монастыря, они занимались землепашеством на отведенной им земельной площади. В 1924 году коммуна была ликвидирована, все монастырское имущество было передано школе крестьянской молодежи. Домовую церковь монастыря постановлением президиума губисполкома разрешено использовать «для нужд» школы крестьянской молодёжи. С 3 по 5 февраля 1924 года в Пскове проходил судебный процесс над настоятелем Никандровой пустыни архимандритом Владимиром (Василием Гигановым) и монахами этого же монастыря. Они обвинялись в контрреволюционной агитации («поносили рабоче-крестьянскую власть»). Билеты на вход в зал заседаний суда раздавались только членам профсоюзов. Обновленцы, протоиерей В. Красницкий, епископ Дмитрий Рождественский, по сути, поддерживали обвинения против архимандрита и его сподвижников. На обвинение о том, что согласно вероучению,

всякая власть от Бога, а архимандрит выступает против советской власти, получен достойный ответ архимандрита:власть бывает от Бога и в поощрение и в наказание. Несмотря на старания советских обвинителей и поддержку обвинения со стороны живоцерковников, обвинение не смогло доказать подстрекательства к насильственному свержению советской власти. Суд приговорил архимандрита Владимира к тюремному заключению на 6 месяцев с зачетом предварительного заключения, и высылке из пределов губернии. Другие обвиняемые также получили минимальные сроки заключения и высылки. Газета «Псковский набат» опубликовала статью о процессе, полную злобных выпадов в адрес защитников подсудимых. Несмотря на решение властей о закрытии, на арест и ссылку архимандрита Владимира, монахи Никандровой пустыни продолжали жить по монашескому уставу вплоть до 1927 года, когда их выселили из монастыря, а монастырь продан на слом воинской части. Псковский отдел ОГП У сообщал в марте 1924 года:«Сведения об укрепившемся за последнее время положении обновленческого Синода, о переходе в подчинение последнего нескольких тихоновских епископов, а также меры, применяемые губотделом (имеется в виду губотдел ОГПУ - НК), как то: привлечение к ответственности церковников из реакционного лагеря и постепенное систематическое закрытие монастырей, хотя и в незначительной степени, но всё же отразилось на устойчивости тихонов-ского духовенства, тем более, что факт воспрещения поминовения б[ывшего] Патриарха Тихона в глазах известной части верующих послужил признаком непрочности положения как самого Тихона, так и его приверженцев. В связи с этим несколько сократился и рост тихоновского движения. Но тем не менее тихоновское духовенство еще располагает реальной силой, так как тихоновское движение лишь частично сократилось, но не приостановилось в целом, а между тем количественный состав обновленцев за февраль месяц почти не пополнился.... Принадлежность церковников к тому или другому течению по губернии к 1 марта выражается

в следующих цифрах: из 336 приходов, не считая 57 приходов, находящихся в подчинении Синода (обновленческого - НК), 70% являются вполне тихоновскими, а 30% открыто избрать определенное направление не решаются, а лишь частично присоединяются к руководителю тихоновцев о. Варлааму, так как большинство из этого числа всё же имеют скрытое тяготение в сторону Тихона» [Р-590. Оп. 2. Д. 86. Л. 373]. Поддержка власти, скрытая или явная, живоцерковникам успеха не принесла. Те из обновленцев, кто имел совесть, спустя некоторое время принесли покаяние

и вернулись в ряды русского священства. Многие из них были впоследствии репрессированы властью. Проигрывая служителям Веры Христовой, власть применяла против них свою силу. В 1922 году заведующий совхозом «Крыпцы», расположенного на территории монастыря, направил настоятелю Крыпецкого монастыря такое послание: «Предлагаю вам в срочном порядке приступить к освобождению помещений, занимаемых в совхозе личным составом монастыря, и закончить таковое 1 марта (нового стиля). В случае неисполнения сего предписания к указанному сроку, ответственность всецело ляжет на вас и помещения будут освобождены при содействии милиции.

К сему присовокупляю, что никакое ходатайство об отсрочке или же отмене вышеуказанного распоряжения приниматься не будет» [Р-530. Oп. 1. Д. 395. Л. 3 об]. 19 декабря 1923 года решением Псковского губисполкома Крыпецкий монастырь закрыт. Набор обвинений в адрес духовенства стандартный: «Ввиду того, что фактически установлена контрреволюционная агитация монашествующих среди окружающего населения и особая ненависть к Соввласти, наиболее ярко выразившаяся при изъятии церковных ценностей, а также, что, прикрываясь религиозным обществом, монашествующие производят эксплуатацию трудящихся, признать необходимым монастырь закрыть» [Р-590. Oп. 1. Д. 1327. Л. 14 об]. Об эксплуатации говорит власть, уже открывшая концентрационный лагерь в Пскове, а в будущем труд заключенных будет использован во всех отраслях хозяйства страны.

Государственное политическое управление Псковской губернии 29 марта 1924 года сообщало губисполкому:«...по делу Святогорского, Воронцово-Благовещенского и Тихвинского монастырей конкретный обвинительный материал в губотделе ОГП У имеется, но он не в достаточной степени подготовлен для постановки в суде и не может послужить основанием для привлечения к ответственности всех монашествующих в целом. Исходя из этих соображений, губотдел при разрешении вопроса о названных монастырях нашел целесообразным закрытие их не в судебном, а в административном порядке, о чем и возбудил ходатайство перед президиумом губисполкома, предлагая в будущем, по мере дальнейшего накопления обвинительных материалов, постепенно возбуждать уголовные дела в отношении отдельных монашествующих....» [Р-590. Оп. 2. Д. 235. Л. 76]. Решение о закрытии этих монастырей принято 9 апреля 1924 года: «Принимая во внимание контрреволюционную агитацию монашествующих, вредное влияние их на окружающее население, превращение образованных ими трудовых коммун в очаги эксплуатации трудящихся, а также учитывая острую нужду в помещениях для школ, признать необходимым монастыри... закрыть». Обращение жителей Пушкинской волости Опочецкого уезда о разрешении открытия Успенского собора бывшего Святогорского монастыря в качестве приходской церкви успеха не имело.

28 мая 1924 года губисполком принял решение о закрытии Мирожского монастыря в Пскове «ввиду передачи экскурсионной станции и закрепления его за губоно» (Губернским отделом народного образования). Этим же постановлением закрыт монастырь Сионская Гора в Торопецком уезде.

В докладе заместителя секретаря Псковского губкома ВК П (б) Фонберштейна отмечалось: «в Псковской губернии в настоящий момент 528 церквей с 390 человеками

духовенства, с 637 религиозными обществами, в том числе зарегистрированных 246 и незарегистрированных 391. Существовавшие до 1922 г. 14 монастырей с общим числом монашествующих 575 человек ликвидированы, за исключением четырех, сохраняющихся как сельскохозяйственные артели и коммуны. Приблизительно в религиозных обществах участвует 1,2 млн. человек всего населения губернии» [21, с. 104]. В 1915 году архиепископ Литовский и Виленский Тихон (Беллавин) ввиду наступления немцев эвакуировал из Вильно (Вильнюса) в Великолукский Троице-Сергиев монастырь личный архив, наиболее ценные книги, богослужебные предметы и святыни, в том числе раку Святых Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. Настоятель великолукского монастыря игумен Аркадий (Андрей Яковлевич Чанк) состоял в переписке с архиеписко

пом Тихоном, сохранил адресованные ему лично письма архиепископа Тихона из еверной Америки. После 1917 года большевики обшарили монастыри, нашли и растащили многое из того, что в них хранилось. В 1924 году делегация Польши на переговорах с Советским Союзом поставила вопрос о возвращении «гробницы из позолоченной бронзы св. виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия». В ССС Р засуетились, прислали «весьма срочный секретный» запрос в Псковский губисполком, тот дал команду

срочно представить требуемые сведения. К счастью, всё завершилось благополучно: «.. .в складе общего отдела Великолукского уисполкома действительно имеется принятая

по акту № 322 от 8 мая 1923 года из монастыря Святой Троицы в Великих Луках под названием «рака мощей», состоящая из 4 досок, обитая белым неизвестным металлом с бронзовыми украшениями (с надписью мучеников Антония, Иоанна и Евстафия Виленских)». Так ответил заведующий общим отделом уисполкома Краст. Найденная рака была возвращена в Вильно, в монастырь Святого Духа. Вопрос только когда? В одной из статей, посвященных Виленскому монастырю, сказано, что рака вернулась в 1946 году из Москвы. А где личный архив Патриарха Тихона? Живущий в Великих Луках журналист, член Союза писателей России Николай Степанович Новиков скрупулёзный исследователь биографий М.П. Мусоргского, А.С. Пушкина, Патриарха Тихона в своей книге «Колыбель опального Патриарха» приводит цитату из документа 1920 года, хранящегося в великолукском архиве: «На некоторых альбомах и портретах есть надписи, что они адресованы архиепископу Тихону (ныне патриарх), в числе икон есть одна с надписью на его имя от Союза русского народа, один ящик домашней переписки с начала 1904 года. Направление переписки вредное для трудового класса». Куда же делась эта «вредная переписка»?

Декретом ВЦИК от 24 марта 1924 года в состав Псковской губернии переданы Велижский, Невельский и Себежский уезды Витебской губернии. По сути, под юрисдикцию Псковского владыки должны были перейти монастыри и храмы этих уездов. Однако с определенностью говорить об этом трудно, поскольку в советских документах об этом нет ни слова, а церковные, если и были, теперь не доступны. Летом 1924 года в некоторых местах Псковской губернии произошло чудесное обновление икон. Органы ГП У воспользовались этим для расправы над правящим архиереем. В конце 1924 года владыку Варлаама арестовали. Приговорили его к двум годам тюремного заключения. Чтобы удалить архиерея из Псковской епархии местом заключения был назначен Ярославский политизолятор. Его келейник Корнилий (Алексеев), пскович по рождению, также был арестован, приговорен к высылке в Северный край. Более о нем ничего не известно. В 1926 году Варлаама освободили, он остался жить в Ярославле, был назначен

викарием Любимским Ярославской епархии, на смену арестованному викарию. В последующие годы в сане архиепископа Варлаам управлял Пермской кафедрой, временно

управлял Любимским викариатством, Ярославской епархией, Ростовским викариатством. 7 сентября 1929 года архиепископ Варлаам был арестован по делу ерковномонархической организации «Истинное православие», обвинен в том, что «совместно с другими лицами... вел организационную работу и агитацию, направленную к подрыву и ослаблению советской власти». Особым совещанием при коллегии ОГП У 3 января 1930 года Варлаам приговорён к 3 годам исправительно-трудовых лагерей и направлен в Котлас, где работал в переплётной мастерской. В Котласском лагере архиепископ Варлаам 7 марта 1931 года был арестован и помещен в следственный изолятор. Постановлением от 20 мая 1931 года срок заключения ему увеличен до 10 лет. В 1933 году заключение в лагере заменено на ссылку в Вологду. Для пользы духовных чад владыка составлял подборки поучений и выписок из святоотеческих книг: «О любви и дружбе», «Как сохранить веру», «Крат

кие правила жизни» и другие. 11 ноября 1940 года архиепископ Варлаам был арестован вновь. Обвиняли его в том, что он создал и возглавил на территории Вологодской области «широко разветвлённую контрреволюционную организацию церковников... Главной целью их была непримиримая борьба с советской властью с целью свержения ее и восстановления монархического строя». Суд приговорил 26 августа 1941 года архиепископа Варлаама к расстрелу заменённому 10 годами лагерей. Но отбывать этот срок архиепископу не пришлось: он умер 20 февраля 1942 года в тюремной больнице.

После ареста епископа Варлаама Псковскую кафедру в 1925-1927 годах возглавлял архиепископ Николай (Покровский). В одной из газет того времени о нем сказано:«Во главе епархии стоит епископ безо всякого образования». Однако архиепископ Николай выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, служил священником, законоучителем в гимназиях. Его епископское служение началось в 1919 году. В 1925 году обновленцы усиленно приглашали его принять участие в организуемом ими съезде. Владыка ответил, что акты обновленческого управления для него не обязательны и «ни с какой стороны не приемлемы», что стоит на позиции Патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского): «объединение на местах может быть только при условии раскаяния обновленцев». В 1927 году он уволен на покой, однако в последующие годы был архиепископом Пермским и временно управляющим Иваново-Вознесенской епархией, затем Полоцко-Витебским, Ижевским. Скончался 18 июля 1933 года.

Словно спохватившись, 31 марта 1925 года Псковский губисполком постановил закрыть Симанский (Спасо-Казанский) монастырь в Острове «ввиду практической ликвидации в 1918 году» [Р-590. Oп. 1. Д. 1506. Л. 59 об]. Действующие церкви облагались епосильным налогом, неуплата которого в срок грозила закрытием церкви или передачей её обновленцам. Часто горели деревянные церкви, как и все строения, они были застрахованы. Однако страховые средства на ремонт или восстановление церквей не выдавались, их расходовали на другие цели. Но всё же совсем задушить церковную жизнь в стране, в Псковской епархии власти не смогли. Почти все священники, дьяконы,

псаломщики прошли аресты, издевательства властей и тюремщиков, многие из них бесследно сгинули в лагерях, были расстреляны. Вместе с ними мученические венцы приняли многие миряне. Все знали, что ждет за открытое исповедание Веры Божией, но наступал день, открывалась церковь и совершалась служба Богу. Конечно, кто-то не решался на открытое посещение храма, кто-то отступил от Веры своих отцов, но «врата адовы» не смогли одолеть Церковь Христову. Страну и народ ждало немало тяжких испытаний, и среди них репрессии 30-50-ых годов и война с гитлеровской Германией. Всё это было еще впереди.

В 1926 году обновленцы начали между собой делить власть над Псковской епархией. Для этого они разделили её на две епархии, одна называлась Псковской, другая Великолукской и Торопецкой. 24 мая 1927 года газета «Псковский набат» опубликовала

статью «Псковские церковники». Накануне 10-летнего юбилея захвата власти, несмотря на аресты, расстрелы священнослужителей и мирян, массовое закрытие церквей

и монастырей, власть признавала: «Живая церковь» в Псковской губернии заметной роли не играет.... Тихоновская церковь среди остальных религиозных фракций занимает

господствующее положение. В Пскове имеется епископ, епархиальный собор». Однако отмечена и тревожная для православных людей новость: в губернии появились овершенно новые секты. Это явилось прямым итогом противоправославной деятельности Советской власти.

29 июля 1927 года (по другим данным с 16 сентября 1927 года) архиепископом Псковским и Порховским назначен Феофан (Василий Степанович Туляков). Он родился 25 февраля 1864 года в семье потомственного почетного гражданина Санкт-Петербурга, в 1889 году окончил Петербургскую духовную академию. В 1905 году принял монашество,

с 1909 года - наместник Александро-Невской лавры, викарный епископ Петроградской губернии, епископ Калужский. 1 августа 1927 года правительство упразднило Псковскую

губернию, образованную указом императрицы Екатерины II от 24 августа 1776 года. Территорию губернии разделили на две части. Из одной части образовали Псковский

округ в составе Ленинградской области. В него вошли полностью Псковский, Островский, Новоржевский уезды, частично уезды Порховский (без Солецкой волости), Опочецкий (без части Ежинской волости), Себежский. В состав Псковского округа с центром в Пскове включены из Ленинградской губернии Серёдкинская, Бельская, Ремедская

волости Гдовского уезда и часть Соседнинской волости Лужского уезда. Другая часть Псковской губернии образовала Великолукский округ Ленинградской области с центром в городе Великие Луки. В него вошли полностью Холмский, Торопецкий, Великолукский, Велижский и Невельский уезды и частично территории Себежского и Опочецкого

уездов Псковской губернии. Город Гдов с ближайшими населёнными пунктами вошел в состав еще одного округа Ленинградской области - Лужский. Вместе с губернией

упразднено и деление на уезды, волости. Вместо них вводились округа, районы, сельские советы (сельсоветы). Новая власть старательно удаляла из обихода всё, что могло

напоминать о прежней, дореволюционной истории.

Законом ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях» предусматривался полный контроль государства над ними. Участь монашеских коммун, артелей была решена. Несмотря на закон от 8 апреля 1929 года, процедура закрытия церквей упрощалась, окончательное решение принимали областные власти. Всё это не могло не спровоцировать массовых выступлений населения в деревнях. Одно из них произошло в Порховском районе.

Председатель Березского сельсовета неоднократно предлагал закрыть церковь и открыть в ней клуб. Крестьяне упорно не соглашались. Тогда было решено обложить священника

очень высоким налогом, зная заведомо, что собрать и заплатить такой налог невозможно. 28 марта 1930 года священнику объявили, что срок уплаты налога истёк, произвели

опись имущества священника и дьякона. По окончании церковной службы 30 марта председатель церковной двадцатки Александр Никандров обратился к верующим с призывом всем миром собрать необходимые для уплаты деньги или, опять же всем миром, идти в сельсовет и просить снизить налог, но в любом случае сохранить церковь. После собрания около 300 крестьян пришли к сельсовету и потребовали оставить священника и церковь в покое, организовали их охрану. Население соседнего сельсовета поддержало жителей села Берёза. Прибывшие из района милиционеры арестовали Никандрова и еще двоих членов двадцатки. Был отдан приказ и об аресте священника, но тут столкнулись с сопротивлением крестьян, которые освободили арестованных и защитили священника. Милиционеры бежали. В день празднования Благовещения, 7 апреля 1930 года, в село прибыли 7 вооруженных членов партии, которых встретили 400 человек, вооруженных кто чем. Боясь кровопролития, прибывшие представители Псковского окружного комитета ВК П (б) и окружной прокуратуры, решили провести «разъяснительную работу». Чтобы успокоить крестьян, на пленуме сельсовета было решено церковь не закрывать, налог пересмотреть. Прокурор обещал не арестовывать священника, если в его действиях следствие не выявит мотивов политических или уголовных. На самом деле и богослужению 30 марта, и обращению церковного старосты власти уже придали политический смысл. Были отпущены необходимые кредиты, но одновременно решено

провести аресты «антисоветских элементов».

Не менее трагические события произошли в январе 1930 года в селе Выбор Выборского района Псковского округа. Крестьяне выступили против закрытия Успенской церкви. Районный отдел ОГПУ предъявил священнику Николаю Иоанновичу Цвенёву обвинение в антисоветской агитации, настраивании крестьян против советской власти. Постановлением полномочного представительства ОГП У в Ленинградском военном округе священник 18 февраля 1930 года приговорён к расстрелу и конфискации имущества.

25 ноября 1935 года архиепископ Псковский и Порховский Феофан переведен в город Горький (Нижний Новгород) митрополитом Горьковским и Арзамасским. Здесь 25 июля 1937 года ему предъявлено обвинение в руководстве «церковно-фашистской организацией». 4 октября 1937 года митрополит Феофан расстрелян. На Псковскую кафедру 25 ноября 1935 года назначен епископ Варлаам

(Константин Васильевич Пикалов), однако в Псков он не приехал, остался в Рыбинске. 30 ноября 1935 года в Псков назначен архиепископ Феодор (Константин Михайлович

Янковский/ Яковцевский). Он родился 28 декабря 1866 года, окончил Новгородскую духовную семинарию. В монашество пострижен 22 марта 1924 года, служил викарным епископом Новгородской и Тверской епархий, епископом Олонецким и Петрозаводским. Феодор возглавлял Псковскую епархию до 11 августа 1936 года, переведён во Владимир.

В 1936 году власти упразднили Псковскую архиерейскую кафедру. Широкомасштабные репрессии привели к почти полному уничтожению легального духовенства. Летом 1939 года в Патриаршей Церкви остались только четыре правящих архиерея: Патриарший местоблюститель митрополит Московский Сергий (Страгородский), митрополит

Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский). К этому времени епархии

как административные единицы уже почти нигде не существовали. С 24 августа 1936 года по 1940 год управляющим Псковской епархией был архиепископ Петергофский

Николай (Борис Дорофеевич Ярушевич). Он же управлял и Новгородской епархией. Архиепископ Николай родился 31 декабря 1891 года в Ковно (Каунасе), в семье священника. В 1914 году был на фронте в качестве священника лейб-гвардии Финляндского полка. После 1917 года служил настоятелем Петергофского собора, наместником Александро-Невской лавры.

В 1937 году председатель центрального совета Союза воинствующих безбожников Е. Ярославский (Губельман) называл религиозные организации «единственными легальными

реакционными вражескими организациями». По стране вновь прокатилась инспирированная большевиками волна арестов по обвинению в шпионаже, терроризме и конечно контрреволюционной деятельности. Те священнослужители

и миряне, которые уже ранее отбыли свой срок в тюрьмах и ссылках, арестовывались вновь и теперь, как правило, приговаривались к расстрелу. Имена духовенства

и мирян, пострадавших за веру Христову, включены в «Псковский синодик». Но в него включены имена лишь тех, о ком сохранились документальные свидетельства. Имена многих и многих исповедников, скорее всего, останутся ведомы лишь Богу. По данным Комиссии по реабилитации Московской Патриархии к 1941 году было репрессировано 350 тысяч, в том числе не менее 140 тысяч священнослужителей,

из них в 1937 году арестовано 150 тысяч человек и 80 тысяч расстреляны. Единственной структурой государства, занимавшейся религиозной политикой, стал специальный

церковный отдел НКВД под началом Георгия Григорьевича Карпова. Стоит напомнить, что этот Карпов, с 1943 года по 1960 год председатель Совета по делам Русской

Православной Церкви, в свое время окончил духовную семинарию. В 1937-1938 годах возглавлял Псковский окружной отдел НКВД. В 1941 году коллегия войск НКВД Ленинградского округа попыталась возбудить против него уголовное дело по фактам «деятельности» в Пскове, но дело было прекращено. Полковник госбезопасности, он в первую очередь служил органам госбезопасности. Но никакие репрессии не могли принести властям желаемого ими результата. Разгромив церковь организационно, убив большинство духовенства, они не могли в людях убить веру в Бога. Это наглядно показала перепись 1937 года: 56,7% опрошенных заявили о том, что они верят в Бога.

Приход к власти в Германии Гитлера вынудил советское руководство повернуться лицом к национально-патриотической идее. В 1939 году несколько снизился накал репрессий по отношению к духовенству и верующим. В июле 1940 года в состав ССС Р вошла территория Прибалтики, в том числе Печорский уезд с городами Печоры, Новый Изборск, древним селом Изборск. К этому времени не прерывалась церковная жизнь в Печерском монастыре, в Печорах действовала духовная семинария, здесь же находились Печерский епископ Николай (Лейсман) и заштатный, не признавший автономии Эстонской церкви, бывший Печерский епископ Иоанн (Булин). Практически все архиереи Прибалтики согласились с переходом под юрисдикцию Московского Патриархата, однако епископ Иоанн (Булин) несмотря на это, был арестован, заключен в тюрьму и впоследствии расстрелян. В 1940 году вновь начался подъём репрессий против верующих. В прессе появились статьи с обвинениями священников в шпионаже. Продолжалось уничтожение храмов. Дновский горсовет 7 мая 1941 года принял решение в срок до 1 июля 1941 года разобрать кладбищенскую церковь как строительный материал, на кирпич. Перед началом войны на территории Псковской епархии, сузившейся до границ Псковского округа,

действовали только 8 церквей, количество действующих церквей на территории Великолукского округа не известно, но можно предположить, что их было примерно столько же. На территории этих округов не было ни одного действующего монастыря. Были и такие факты: храмы не закрывались, но не имели священника. Как уже было сказано выше, с 1926 года Великолукский округ имел своего архиерея. Епархия носила название Великолукская и Торопецкая. Известны имена некоторых её архиереев: Макарий (Звездов, 29 мая 1926 - 15 сентября 1927 гг.), Тихон (Рождественский, 29 сентября 1927 - 1930 гг.), Иоанн (Троянский, временно управляющий, 27 мая 1934 - 1934 гг.), Серафим

(Протопопов, 20 июля 1934 - 1934 гг.), и вновь Иоанн (Троянский, 1934 - 1936 гг.).

В 1940 году архиепископ Николай (Ярушевич) назначен временным экзархом Западной Украины и Белоруссии, от управления Псковской епархией освобожден. Псковская

епархия, включая годы войны, находилась под управлением митрополита Ленинградского Алексия (Сергей Владимирович Симанский). В 1904-1906 годах он был инспектором Псковской духовной семинарии. В 1941 году Сергий (Воскресенский) назначен митрополитом Литовским и Виленским и экзархом Латвии и Эстонии. В годы Великой Отечественной войны его деятельность тесно связана с Псковским округом.

В день Всех Святых, в земле Российской просиявших, 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Национально-патриотические традиции Русской Церкви оказались сильнее обид и притеснений. Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) в этот день написал и собственноручно напечатал на машинке и в тот же день разослал «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором призвал православный народ на защиту Отечества:

«Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных

воинов.... Православная наша церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Господь нам дарует победу». [36, с.110] В храмах стали служить особый молебен, который впоследствии получил название «Молебен в нашествии супостатов». Руководитель страны и партии Сталин обратился к народу только 3 июля, спустя 10 дней после начала войны. С патриотическими посланиями к пастве обратились и другие митрополиты Русской Православной Церкви. Все страшные дни блокады митрополит

Ленинградский Алексий (Симанский) оставался в осажденном Ленинграде. Церковь призывала народ к жертвам на нужды войны. По призыву местоблюстителя Патриаршего престола Сергия по всей стране проводился сбор средств на строительство танковой колонны имени Димитрия Донского и авиационной эскадрильи имени Александра Невского. Это не были пожертвования богатых людей - откуда им было взяться после революции, экспроприации, раскулачивания, массового террора большевиков

против своего народа.