Основные сведения почерпнуты из дела  Духовной Консистории 1911 года, озаглавленного «Дело об определении ... Павла Романского священником к Лосицкой Успенской церкви Гдовского уезда».  

Павел Васильевич Романский родился 10.02.1886 года в селе Старополье Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии (ныне Сланцевский район Ленинградской области). Его отец, Романский Василий Никитич, 1849 года рождения, дьякон Старопольской церкви, сын диакона. Отец рано овдовел (мать Ольга умерла не позднее 1892г.), на руках у него осталось 10(!) малолетних детей. Будущий Владыка, а в 1899-1902г.г. инспектор Санкт-Петербургской Духовной Семинарии, о.Вениамин в 1900 году принял деятельное участие в судьбе семейства Романских, проявив, в трудное для них время, великое милосердие и доброту. По окончании курса в Санкт-Петербургском Александро-Невском Духовном Училище в августе 1900 года, будучи 14 лет отроду, Павел Романский поступает в Санкт-Петербургскую Духовную Семинарию, в которой обучается по сентябрь 1906 года.

Здесь следует особо остановиться на том, что в 1905 году учебный процесс в Семинарии был нарушен революционными событиями: «с октября воспитанники бастовали, а до октября готовили забастовку», как писали «Известия по Санкт-Петербургской епархии» в то время. Революционная зараза проникла и в духовные школы. Архимандриту Вениамину, как ректору Семинарии в 1905-1909г.г., пришлось приложить немало усилий, чтобы наладить процесс обучения. При этом он проявил себя и как мудрый преобразователь, и как решительный и, когда было надо, достаточно жесткий (вплоть до отчисления, по отношению к непримиримым бунтарям), ректор. В августе - сентябре 1906 года в Семинарии состоялись приемные экзамены для уволенных, причем для воспитанников шестого класса эти экзамены явились одновременно и выпускными. В этом выпуске наряду с Павлом Романским был и брат о. Вениамина Григорий Казанский, служивший впоследствии в погосте Озера Гдовского уезда. Учитывая такую сложную обстановку в Семинарии в 1905-1906г.г., тем более отрадно, что Павел Романский не поддался революционным веяниям, чему доказательством является собственноручная от 2.09.1906 года запись прекрасно знавшего своих питомцев архимандрита Вениамина в Свидетельстве об окончании Семинарии: «...при поведении отличном...».

В этом же 1906 году, 20 лет от роду, Павел Романский с 1 сентября поступает учителем в Ославскую церковную школу Ямбургского уезда (село Ославье, рядом с п.Волосово Ленобласти). Школа эта была открыта в 1895 году, имела собственное здание, обучалось у Павла Васильевича 31 мальчик и 12 девочек.

Через год 20 сентября 1907 года Павел Романский перемещен в Каменскую церковную школу Лужского уезда. Эта школа была открыта в 1895 году при Покровской церкви в имении «Каменка». Имение «Каменка» находилось в 10 верстах от ст. Преображенская (ныне Толмачево) Варшавской ж.д.. Церковь однопрестольная, каменная, освящена в 1894 году. Построена усердием потомственных почетных граждан Василия Федоровича и Анны Андреевны Каменских на их собственные средства. Церковь безприходная, земли при ней не имелось .Имение было куплено  купцами Каменскими в1885 году и, по речке Каменке, было названо «Каменка», что было созвучно их фамилии. Люди глубоко верующие, Каменские построили свою домовую церковь, ведь ближайшая находилась за рекой Оредежью в Перечицах, что было неудобно. Церковь была каменной, богато украшенной внутри и снаружи, главы вызолочены, иконостас из белого мрамора. Даже сейчас, в развалинах, она производит впечатление богатством отделки.

Помещение школы и полное содержание предоставлялись от попечителей, господ Каменских. Учащихся у Павла Романского было 28 мальчиков и 22 девочки. Люди весьма состоятельные, Каменские платили хорошее жалование как священнику так и учителям, и, как построившие и храм и школу, безусловно имели право требовать как профессионализма, так и усердия, а также проводить «кадровую политику». В этом смысле, четырехлетнее служение Павла Васильевича учителем в «Каменке» свидетельствует о его способностях и рвении, что подтверждается награждением его в 1909 году серебряной медалью на двойной Владимирской и Александровской ленте в память 25-тилетия церковных школ, полученной, безусловно, по ходатайству попечителей.

В трудах на ниве учительства проходит 5 лет. И вот, 25-ти лет отроду, Павел Романский созревает для следующего своего служения, уже на ниве духовного просвещения. 5 июля 1911 года он пишет на имя Епископа Нарвского Никандра, исполняющего обязанности Управляющего Санкт-Петербургской епархией, прошение об определении его священником к Лосицкой Успенской церкви. В тот же день епископ Никандр прямо на прошении письменно просит Преосвященного Вениамина (хиротонисан во Епископа Гдовского 24.01.1910 года) дать свой отзыв об учителе Павле Романском.

Отзыв в виде представления был подписан Владыкой Вениамином 16 июля 1911 года. Владыка написал: «...Поведения всегда был безукоризненного..., настроенности церковной...».

Да, дерзнем сказать, что из уст Владыки, да еще Святого, такие слова - очень и очень много!

На этом представлении Епископ Никандр 5 августа 1911 года пишет резолюцию о определении Павла Романского на священническое место при церкви с.Лосиц Гдовского уезда.

А 1 сентября 1911 года Павел Васильевич пишет прошение на разрешение вступить в брак с дочерью священника Марией Александровной Прокофьевой, на что  в тот же день получает благословение Епископа Никандра. И вот, 4 сентября 1911 года (праздник иконы «Неопалимая купина»!) в церкви сщмч. Мирона, Лейб-гвардии Егерского полка, священником Михаилом Добровольским были повенчаны Павел Васильевич и Мария Александровна. Церковь, вмещавшая до 3000 человек, находилась на Обводном канале угол Рузовской улицы. Убранство храма отличалось богатством и разнообразием. Храм являлся одновременно и усыпальницей для павших в боях за Веру, Царя и Отечество офицеров. Церковь закрыта в 1930 году, взорвана в 1934г. и разобрана на кирпич. На этом месте сейчас ...пустырь.

9 сентября 1911 года П.В.Романскому, как ставленнику, перед рукоположением во священника в Присутствии Санкт-Петербургской Духовной Консистории был учинен допрос по обычной тогда, весьма знаменательной форме, после которого последовало заключение Епископа Никандра: «1911г.,10 сент. К исповеди и, не встретится препятствий, по проведении к присяге, представить к рукоположению в сан диакона и затем священника».

10 сентября 1911г. Павел Васильевич исповедан помощником духовника Александро-Невской Лавры иеромонахом Сергием, который, по открытии совести ставленника, препятствий к рукоположению не нашел, почему и привел его к священнической присяге.

11 сентября 1911г. ставленник, учитель П.В.Романский рукоположен в сан диакона при Богослужении в Соборе Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры его Преосвященством Вениамином Епископом Гдовским, что засвидетельствовано личной подписью Владыки.

И вот наступило 13 сентября 1911г., это был воскресный день, праздновалось Воскресение Словущее и Предпразднство Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Ставленник диакон Павел Романский Преосвященнейшим Вениамином, при служении в Казанском кафедральном Соборе, был рукоположен во священника [Пр.2, лист 15]. Начался 26-летний Крестный путь о.Павла.

Новопосвященный священник Павел Романский назначается Владыкой Вениамином для «приобретения навыка священнослужения и требоисправления в Сергиевскую церковь, что на Новосивковской улице». «Обучился достаточно хорошо» - так записал настоятель этой церкви протоиерей Симеон Молчанов, после чего отец Павел получил 24 сентября 1911 года Священническую грамоту.

Дату прибытия на приход мы не знаем, но скорее всего о.Павел отбыл туда сразу после получения Священнической грамоты. Епархиальная газета сообщает лишь о назначении о.Павла 5.08.1911г. священником к Лосицкой церкви, а также о том, что приход оставался без священника с 4.07.1911г., когда предшественник о.Павла о.Александр Охонский был перемещен в другое место. По крайней мере, уже 22.10.1911г. «священник Лосицкой церкви о. Павел утвержден в должности законоучителя Новосельского училища». В это время на приходе существовало две школы: церковно-приходская в Лосицах и одноклассное училище Министерства образования (с 1907г.) в Новоселье (7 верст от Лосиц).

Почему именно в Лосицы назначен на служение о.Павел? - Можно только предположить, что Владыка Вениамин, уже достаточно хорошо изучив за два года Гдовский уезд, и прекрасно зная о.Павла и как воспитанника Семинарии, и как учителя (Владыка возглавлял Епархиальный Учительский Совет), усмотрел для него именно этот приход.

Через Архиерея Воля Божия совершается!

О дальнейшем продвижении по службе о.Павла известно лишь следующее: ко дню рождения Его Императорского Величества 6.05.1914г. он награжден набедренником за общеполезную и усердную службу , а в мае 1916 года награжден скуфьей .

СВИДЕТЕЛЬСТВА ОБ ОТЦЕ ПАВЛЕ

Живых свидетелей служения отца Павла осталось только двое. Остальные воспоминают только то, что запомнили из рассказов старших родственников и односельчан, либо целенаправленно записывали всевозможные события со слов очевидцев, изучали Лосицкую историю, как местный краевед Михаил Васильевич Лаврентьев. Свидетельств этих не так уж много, но, по Милости Божией, все же имеются.

Наибольшее число подробностей из жизни о.Павла сохранилось в воспоминаниях М.В.Ямщиковой, писавшей под псевдонимом Ал. Алтаев. Вот, что написано о ней в БСЭ (3 издание, М., 1969г.): «Алтаев Ал. (псевдоним; настоящее имя и фамилия - Маргарита Владимировна Ямщикова; 22.11(4.12.)1872г., Киев - 13.02.1959г., Москва). Русская, советская писательница. В печати с 1889г. Главным образом для детей и юношества (около 150 книг). Принадлежат жизнеописания художников, композиторов, писателей ..., исторические повести...».

Почти каждое лето с 1895 по 1958г.г. М.В.Ямщикова приезжала и жила в районе Лосиц. Здесь в усадьбе, принадлежавшей до 1967 года О.К.Гориневской, а после переданной ею под литературный музей - филиал Псковского исторического музея, и развернулась экспозиция, посвященная творчеству Ал.Алтаева - М.Ямщиковой. В этих местах и записывались Маргаритой Владимировной на протяжении почти всей ее жизни наблюдения о Лосицких событиях, собранные ею, впоследствии, в одну книгу под названием «Забытый угол». Рукопись, законченная Ямщиковой в 1958г., хранится в московском архиве, а объемный машинописный текст под названием «Гдовщина...» - в Псковском музее. Именно из последнего текста, содержащего заметки о самых разнообразных событиях жизни в Лосицах, и выбрано нами все, что касается о.Павла.

Поскольку основным детищем о.Павла было строительство школы, то осветим этот вопрос первым. Как отмечается в справочном издании по церковно-приходским школам Санкт-Петербургской епархии, в Лосицком приходе была с 1888г. одноклассная приходская школа, использовавшая наемное помещение. Положение со школой было плачевным, что привело даже к появлению в разделе хроники уездной газеты заметки «Из Лосиц»:

«В Гдовском уезде существует издавна злосчастный погост Лосицы. Назван он злосчастным потому, что до сих пор его пастыри не заботились в достаточной мере о нуждах прихода и относились неудовлетворительно к школе. Школа в Лосицах в печальном состоянии. Местные крестьяне несколько раз поднимали вопрос об улучшении школы и обращались с просьбами к священникам, которые особенно  в школьное дело не вникали. В 1911г. был назначен новый священник отец П., он в первой же своей проповеди коснулся больного для крестьян вопроса о школе и просил всех крестьян прихода помочь улучшению школы; крестьяне горячо отозвались на его слова. Стали поступать пожертвования на школу. Сосед помещик отвел самый лучший участок земли для выделки кирпича, крестьяне со своей стороны жертвовали кто леса, кто щепу, кто чем мог, и таким образом был собран необходимый для постройки школы материал. Отец П. употребил все усилия, чтобы начатое дело довести до конца. Уполномоченные от крестьян по постройке школы разошлись, и заведование школьным делом перешло к отцу П., который и избрал зажиточного крестьянина К.Р. подрядчиком по строению школьного дома...».

Ямщикова в воспоминаниях  так описывает появление отца Павла в Лосицах и начало строительства школы: «...послали в Лосицы за священником. Священником был теперь не Александр, приемник милого нашего отца Вениамина Вещезерова, а Павел Романский, недавно поступивший, которого население очень уже ценило. Читая Евангелие во время обедни, отец Павел не трогал, правда, сердец задушевным, дрожащим от умиления, голосом, как Вениамин, а читал внятно и просто. Проповеди говорил короткие, переходя вскоре с объяснения праздника и жития праздновавшегося святого на насущные деревенские работы. Зато в работах этих давал настоящий хозяйский совет. Даже придумал для косьбы особую "загребалку", на манер грабель к косе, тут же приделанную к ней. Хороша была такая коса, например, косить овес. Любил и знал отец Павел также повадки и нравы пчел. Завел у себя в огороде ульи и всякую болезнь пчелиную умел побороть. В этом деле он сошелся с сыном покойного Демы-лавочника - Женей. Глядя на них, стали люди и по деревням ульи разводить. Рыбной ловлей серьезно занимался и славно коптил про запас всякую живность...

. Побывав в наших местах, не мог ими нахвалиться:-Экая у вас красота вокруг!.. Не хуже, чем в Пушкинском Михаиловском на Сороти. Мало где такие места прекрасные найти можно, хоть всю Россию объезди! Только, вот, со школой у вас плохо: ютится школа в тесной неприглядной избе, а догадки нет новую просторную выстроить. И вошла к нему в голову ... мысль приехать и поселиться в наших местах, чтобы помогать добрым советом понравившемуся населению. Вышел Павел Васильевич из учителей и посвятился в священники. С тех пор и орудует в церкви и в школе. Не побоялся и того, что его молоденькая красивая смуглянка-попадья слабого здоровья, а у нас с докторами плохо дело обстояло. И  вскоре же поплатился: по первому же году случилось у него несчастье - жена, Марья  Александровна, родила ему мертвого ребенка. А как хотелось им обоим иметь детей!.. И схоронили они свою надежду за кладбищенской оградой в лесу.

Только белым крестом пометили безвестную могилку. А потом с присущей ему энергией снова закрутился в работе. Школу-то я выстрою обязательно, - говорил он твердо и убежденно. - Для того и учительство бросил и надел рясу. В рясе я ближе к народу, в рясе мне легче многого добиться. Учителя, глядишь, в бунтарстве заподозрят. А в рясе я как бы в безопасности. И начал быстро осуществлять свои планы. Для постройки школы нужен материал, нужны деньги. Деньги собрал по подписному листу. На фундамент для кирпича выпросил раз­решение копать глину у Калашникова на Юшенке. Кирпич стал выделывать сам с помощниками. Часть продавал, часть для будущего фундамента оставлял. А лес для постройки поехал в Ляды просить у помещицы Веригиной. Веригина сразу согласилась пожертвовать ему лес под новую Лосицкую школу.

Она сказала:- У меня много старого леса себе дом ремонтировать вырублено. Лучший-то увезли, а потоньше комли - оставлены. Так вот эти комли и увозите, только поскорее, чтобы они зря не гнили... Люблю в лесу чистоту и порядок. А близилась как раз весна, и лед на Плюссе был уже слабоват. Кликнул отец Павел клич по деревням, чтобы крестьяне помогли вывезти лес из Лядского бора. Приехали мужики с лошадьми, с дровнями. Приехали-то порожняком, налегке. Без труда перемахнули через реку на веригинский берег. А с бревнами обратно ехать не решаются: лед может не выдержать. Отец Павел задумался. И лес ему скорее для начала постройки нужен, и Веригина торопит: как бы другому кому не отдала?.. Крепко подумал и сказал: - Братцы, с Богом!.. Я первый попробую, а вы - за мною. Перекрестился размашисто и повел коня на лед. Прошло все благополучно. - Ну, и мы, батя, за тобою. Верно - никто, как Бог!... И двинулись за ним крестьянские дровни. Так и перевезли все веригинские даровые комли. А потом работа закипела ключом. Делали все своими силами и средствами, - кто во что горазд. И даже обошлись без архитектора. Отец Павел вместе с Женей и Ваней Деминым план начертили. Романский бывал на стройке неотлучно. А когда на пустом недавно месте поднялось большое трехэтажное, с подвальным, здание, он сам выкрасил полы и крышу. И с каким оживлением говорил тогда отец Павел: - Вот скоро и всей работе конец!.. Меня вот спрашивают: почему я строю школу церковно-приходскую, а не  земскую. А я вот что отвечу: мне так легче.

С архиереем я проще договорюсь, чем с властями гражданскими. Там властей больно много. А в Министерстве просвещения такие доки сидят, что везде одну только крамолу видят. А уж в моих начинаниях сплошь бунт учуют. Ведь я что задумал: и общежитие для тех, кто далеко по деревням живет, и мастерские всякие: портняжью, переплетную, сапожную и столярную... Вот какого священника ждала к себе <для исповеди умирающая-сост.> баба Куша. Он пришел сейчас же. И никто не удивился, что он так почитает старую женщину, ничем не известную, кроме шуток-прибауток, песен да пляски, будто бы и зазорной в ее преклонные годы. И пробыл он у нее долго. Говорили они тихо, но за стеной слышали ласковый голос отца Павла и такие же ласковые и точно веселые ответы бабы Куши...».

Долгих три года строилась школа и к концу 1915 года была закончена. По словам Ямщиковой: «горделиво поднялась среди Лосиц школа, вместо тесной былой лачуги». Фото школы того времени не найдено. Здание сохранилось до наших дней (ныне используется как клуб) и поражает своей добротностью, основательностью и внутренним теплом.  

На освящение школы был приглашен Преосвященнейший Владыка Вениамин, который не применул приехать к своему воспитаннику, кроме того, как уже отмечалось, Владыка возглавлял Епархиальный Учительский Совет. Вот как откликнулась столичная епархиальная пресса на это событие: « День 19 января по случаю торжественного освящения Лосицкой церк.-прих. школы епископом Вениамином не должен остаться не отмеченным на страницах истории Лосицкой школы и не должен быть обойден вниманием. Это торжество, несмотря на будничный день, привлекло небывалое в Лосицах количество народа не только из деревень своего, но из соседних приходов. Школа эта, ставшая гордостью и украшением Лосиц, выстроена, как мы уже знаем, не лицами с «толстыми карманами», а крестьянской беднотой, собравшей свои  последние, скудные от трудов гроши. Приготовление к торжеству ее уже заметны были 18-го числа. В этот день епископ Вениамин прибыл из Гдова в Лосицы, где он был встречен заранее собравшимися священниками. Здесь он нашел искреннее радушие и приют. Но самое торжество началось собственно утром 19 января. В 8 часов утра ударили в колокол, по зову которого народ, уже ранее оповещенный об этом, валил толпами в церковь. В половине 9-го Его Преосвященство был встречен строителем школы о. Павлом Романским кратким, но глубоким по смыслу приветствием, относящимся  к воспоминаемому событию, заключительные слова которого: «Вниди, Преосвященнейший Владыка, виждь труд наш, созданный Вами и нами, освяти его и благослови нас!...». После облачения Преосвященный Владыка с крестным ходом, при пении священных песнопений местного хора, мощно и радостно оглашавшего воздух и воздающего благодарение Невидимому Богу, направился в школу, убранную национальными флагами. Школа и дорога к ней были разукрашены зеленью. Полный водосвятный молебен  происходил в верхнем этаже школы, в двух смежных классах, образовавших при раздвижении ширмы  большой зал, плотно наполненный народом.  Отправлял молебен епископ Вениамин, в сослужении - благочинного прот. А. Грацианова, епарх. набл. прот. А. Западалова, священника уездн. набл. А. Абакумова, П. Черновицкого, С. Романского и Н. Солодовникова, при участии двух диаконов. По окончании молебна дьяконом было произнесено обычное многолетие. Строителям же, попечителям, учащим, учащимся и организатору Лосицкой церк.-прих. школы о.Павлу было произнесено многолетие самим архиереем, после чего он благословил батюшку, учащих и трех выборных от прихода: К. Родионова, П. Амосова и Н. Антонова привезенной им иконой Спасителя, в память переживаемого торжества. Затем епископ Вениамин окроплял святою водою обширное школьное помещение. По окроплении Преосвященный владыка обратился  к народу с речью, в которой напомнил свое посещение Лосиц 5 лет тому назад. И вот за эти-то 5 лет его отсутствия Лосицы украсились прекрасной школой, благодаря стараниям и трудам о.Павла, умевшего сорганизовать для этого дела бедный приход, расположить его к жертве трудом и копейками и таким образом составить тысячи. «Вы вечно должны благодарить Бога, говорил владыка, что Он послал вам такого деятельного батюшку, выстроившего школьное здание, какое редко можно сыскать в городе».

 Один из представителей прихода Н. Антонов выступил с ответной речью о трудах и заботах о. Павла и просил владыку разрешить повесить в школе портрет батюшки как главного ее строителя. После речи епископ Вениамин начал давать крест собравшемуся на торжество народу, а священниками раздавались крестики, образки и листки поучительного и назидательного содержания. Осмотрев наружный вид школы, Преосвященный Владыка отправился на обед в дом священника, где присутствовали, кроме духовенства, учителя и представители от прихода. За обедом шел разговор о школе. Преосвященного владыку интересовали все подробности постройки. В знак своего расположения к школе преосвященный Вениамин положил начало «Лосицкому подвижному музею», пожертвовав на это доброе дело 75 рублей.», <выделено-сост.>.

Накануне, 16-18 января 1916г., Владыка Вениамин возглавил церковные торжества во Гдове, во время которых была освящена школа при Пятницкой церкви. Причем «здание школы было освящено по особому чину, напечатанному в требнике митр. Петра Могилы» . Возможно и в Лосицах, учитывая тот же состав сослуживших Владыке священников, школа освящалась по этому чину, просто вторую заметку писал священник, а первую-учитель, от которого могли и ускользнуть тонкости службы. Нет и фотографий освящения Лосицкой школы, поэтому приводим здесь снимок освящения Епископом Вениамином в 1912г. школы в Ложголово Гдовского уезда (фото 4), который может быть в какой-то мере восполнит этот пробел и введет в праздничную атмосферу события.

Но недолго заведовал о.Павел новой школой, чуть менее двух лет. Вот, что записала Ямщикова в то время: «...священник Павел Романский достроил трехэтажную, просторную школу. Но ему запрещено не только руководство в ней, но даже вход в нее. - Впрочем, он не очень тужит, - рассказывала Ольга <Гориневская О.К., учительствовавшая в школе - сост.>.-У него уживчивый характер. Он говорит: « главное - сознание, что общественно полезное дело закончено...». А так как теперь церковь отделена от государства, его лишили и казенного жалованья, и земли, и церковного дома. Он и от этого не пал духом: построил себе дом, - и какой отличный. А кругом - по завалинке - насадил помидоров. Даже от пчел не отказался: устроил пчельник в доме. Рамочный улей у него к самому окну прилажен, а в стекле - дырочка для вылета пчел... Дружбу свел с Женей Деминым, и они вместе серьезно обсуждают, как бы так сделать, чтобы пчелы больше меда давали...». И далее: «Издавна у нас в обычае в приходской праздник, Успенов день, принимать приглашение священника отведать праздничного пирога. Я не нарушала этого обычая и не гнушалась когда-то, еще в прошлом веке, обедом в доме священника Вениамина Вещезерова. Потом, правда, много лет место отца Вениамина занимал какой-то ненавистный крестьянам «поп-хапало» - Александр. И я не соблюдала при нем этого обычая. Но его сменил отец Павел Романский, бывший сельский учитель...Отца Павла я уважала, хотя и не считала, что хороший учитель может меньше принести пользы деревне, чем усердный священник. Но он все же успел доказать, что мечты его не были только мечтою. Свои планы он осуществил, - все было на лицо: и агрономические советы населению, пчельник...и, наконец,...школа...Я даже сочла своим моральным долгом написать в начале революции статью о нем в московской газете «Беднота», под заглавием «Один из немногих»...».

Опубликованная в июле 1918 года от лица Ал.Алтаева эта статья была достаточно смелой для того страшного времени, когда все корреспонденции были проникнуты ненавистью, особенно ко всему русскому, православному. За несколько номеров перед этим была напечатана мерзкая, очернительная статья про священника, и, возможно, заголовок ее повлиял на название заметки Ямщиковой. И вот, что она поведала в ней: «Много я читал в «Бедноте» и других газетах, много слыхал и сам видел, недостойных своего звания священников, наших отцов духовных. Но, когда среди них встречается хороший трудящийся, умный и энергичный человек, тогда отрадно сознавать, что не вся Русская Церковь наполнена плохими служителями истинного слова Божия. В нашем Лосицком приходе Усьминской волости, Гдовского уезда, Петроградской губернии уже несколько лет состоит священником молодой, энергичный, трудящийся на благо своих прихожан, человек. Когда бы не встретил нашего священника, всегда увидишь его работающим, занятым. Много труда, сил и энергии приложил наш батюшка на постройку большой двухэтажной школы в Лосицах. Много работал он над ее планом. И действительно школа выстроена и с внешней и с внутренней стороны образцово. Местные крестьяне горячо откликнулись на призыв нашего священника и помогли в его полезном строительстве, кто личным трудом, а кто безвозмездной доставкой леса, кирпича и пр. Жаль, что школа до сих пор была церковно-приходской - но это уже, вряд ли, вина самого батюшки. Жена нашего труженика священника подает окрестным хозяйкам добрый пример, чего можно достичь в огороде, работая в нем не покладая рук. Ее маленький огород известен на весь приход. Слава и честь трудящимся на пользу народа - его просвещения, образования и сельскохозяйственных знаний, таким священнослужителям, как наш Лосицкий батюшка».

О трудолюбии о.Павла, его обширных познаниях и трудовых навыках, о готовности поделиться ими, прийти на помощь и просто помочь говорят и односельчане. Надежда Григорьевна Колосова, 1920г. рождения, свидетельствует: «Имел батюшка свое хозяйство - огород, коров, и сам со всем управлялся. Заткнет рясу за широкий ремень кожаный и пашет на белой лошади. Пчел  держал и многих научил этому делу. Как строить дома учил, чтоб 100 лет стояли - надо, мол, и лес на бревна брать 100 - 150-летний. Однажды проходил мимо нас и видит, как мы воду с речки таскаем поливать, а у папы моего все не получалось с колодцем - не раз пробовал копать, но воды не было. А тут отец Павел и говорит:- Копай тут!, и показал место. Начали копать, немного и прокопали, и ...вода сразу появилась. Вот как!... А в храме красиво все было и строго. Каждая деревня отдельно стояла, группой, на своем месте. А пели как! Хор, человек 6-7, с матушкой Марией Александровной во главе... Добрый был батюшка...». И Антонине Федоровне Салоп (1927г. рождения) врезался в детскую память образ о.Павла как - «очень-очень доброй был...».

Михаил Васильевич Лаврентьев, местный краевед, 1937г. рождения, рассказал, что дом, который о.Павел сам построил себе, был им специально так спроектирован, что делился вдоль на две части - в правой жил он с матушкой, а левая была как гостиница для прихожан, для немощных, либо из дальних деревень, либо в непогоду не могущих добраться  после вечерних Богослужений, или еще по каким причинам до своих очагов. Здесь у о.Павла они находили и кров, и стол, и духовное напутствие. Дом этот сохранился, но в несколько измененном виде.

Доброта помнится долго. Многие из ушедших уже односельчан рассказывали Михаилу Васильевичу именно о Доброте батюшки, который хотел всем помочь, оказывался всегда там, где надо помочь, и помогал.

В воспоминаниях Ямщиковой есть несколько небольших записей и о священническом служении о.Павла. Так, около 1914-1915г.г. она записала: «Учение евангелистов быстро распространялось в наших краях. Исходя от эстонцев, оно захватывало все более и более русских. В Межнике уже несколько семейств стали рьяными баптистами. Священник Павел Романский, вообще относившийся терпимо ко всяким верованиям, говорил: - Я наблюдал за ними. Они, правда, честнее наших мужичков. Среди них не найдешь, например, воров. Что они скажут, - то и сделают, - никогда не обманут. И трудолюбивы, надо тоже признать. Эстонцы, их братья во Христе, научили их культурно работать. Посмотрите на их поля: как и у эстонцев, - ни одного камешка...Но, не в обиду им скажу, рядом со всем хорошим в них растет страсть к стяжательству. Они трясутся над каждой хворостиной в своем лесу и делаются от этого пристрастия жадны и чрезвычайно скупы. Бедняку говорят: «работай», а помочь - лучше и не проси. Одного зернышка в кашу не дадут. Жестоки очень и надменны. Себя «святыми» величают и серьезно уверены, что Господь глаголет их устами, что они - избранники Божьи. А это, на мой взгляд, один из самых тяжких грехов... Впоследствии и я убеждалась, что определение отца Павла было правильным...».

Затем, эпизод с панихидой на могиле девушки Тани, утонувшей при спасении утопающей подруги. На могиле Татьяны Маргарита Васильевна увидела «...на жестяной полоске под венком евангельскую цитату: «Блажен, кто отдал жизнь за ближнего». В первое же воскресенье я отправилась на кладбище в Лосицы, попросив священника, отца Павла Романского, отслужить на могиле новопреставленной девицы Татьяны панихиду и сказать речь, согласную с изречением под венком. Так все и произошло. Народ окружил могилу Тани густым кольцом. Мать ее стояла посредине... Священник говорил о подвиге того, кто, спасая других, не думает о себе и с готовностью идет на смертельную опасность, приводя пример Христа, распятого, как говорит Евангелие, ради спасения людей...».

И, наконец, история с женитьбой юного Фоли на родственнице Дарье, приходящейся ему теткой и значительно старшей по возрасту: «...Родители не решились протестовать против желания единственного сына, - они слишком любили его. Но их смущало родство с желанной для Фоли девушкой. И отправились на переговоры к священнику в Лосицы. Отец Павел категорически отказался венчать эту пару. Он заявлял, что родство - непреодолимая помеха для брака, и он не пойдет против церковных правил. Но Фоля проявил вдруг большое упорство. И отец, скрепя сердце, поехал разыскивать более сговорчивого священника. Но нигде в округе не найдя такого, решил обвенчать сына в городе, где ничего о родстве жениха и невесты неизвестно. Их и обвенчали. За Дарушкой дали хорошее приданое - несколько десятин земли, и она перешла в дом свекра. Все, как будто, вошло в свою ладную колею... Отчего все-таки отец Павел так воспротивился этому браку? Действительно ли только из-за буквы церковного закона или, будучи близок к крестьянству, понимал, что ничего хорошего из этого соединения не получиться? Не предвидел ли он, как миловидная, ласковая на первых порах, и скромная невеста, вступившая в секту  «пашковцев», превратиться в сварливую и властную бабу, желающую всеми в доме повелевать? Не предвидел ли он, как после смерти свекра и Фоли, доведенного, вероятно, до чахотки вечными передрягами в их былом тихом доме, она станет притеснять бедную свекровь, бывшую красавицу, добрую Иришу, ослепшую к этому времени, возможно, от моря пролитых слез. Может быть, воображение подсказало ему, как Дарья посадит избитую ею старушку в холодный подвал и уморит с голоду, что и случилось позже?...».

Не прерывались службы в Успенском храме, шли чередой. 20 лет в условиях богоборческого режима служил отец Павел по субботам Всенощные, по воскресеньям и праздникам - Литургии. Водил Крестные ходы на реку Плюссу летом и на Дряжну на «Иордань» в Крещение.

Но, вот... - наступил роковой 1937 год...

«ДЕЛО»

Летом 1937 года Успенская церковь сгорела. Сгорела после того как отслужили обедню (Н.Г. Колосова и др.). В 1939 году, приехав в Лосицы после нескольких лет отсутствия, М.В.Ямщикова записала: «...Только «гномика» - колокольни, еще два года назад приветно мигавшего нам глазом-колоколом, не оказалось на месте. Церковь без нас сгорела. А с нею сгорела и жизнь отца Павла Романского. Церковь сгорела, вероятней всего, от искры или уголька, незамеченно упавшего из кадила или печки*. Но это стало удачным поводом для тех, кому нужны доносы и клевета, чтобы обвинить в поджоге священника. Всем было ясно, что обвинение бессмысленно. Мог ли сжечь церковь человек, которому она служила источником существования? Да и во время пожара, - на глазах населения, Павел Романский, с опасностью для жизни, бросался в самое пекло, чтобы спасти церковное имущество. Тем не менее, его арестовали, увезли, а позже, говорят, так били, что он «признался» в своей несуществующей вине: церковь де он, действительно, поджег да еще какой-то «конской цепью задушил двух красноармейцев». Как могли не понять, что этот щуплый человек не в силах задушить двух здоровых красноармейцев?...С такой-то чудовищной, нелепой ложью он был отправлен на поселение**, но куда, до сих пор осталось неизвестным. Жена его, Мария Александровна, черненькая, похожая на цыганочку, сладкоголосая, заменявшая порой весь церковный хор, долго и терпеливо ждала мужа, веря в его возвращение к сроку окончания наказания - через 10лет.***...Но он не вернулся. Так погиб человек, который, кроме добра, ничего не сделал для полюбившегося края».

Примечания составителя:

В архиве М.В.Лаврентьева есть запись о том, что в народе говорили о поджоге храма по заданию НКВД, чтобы обвинить потом о.Павла в поджоге с целью скомпрометировать советскую власть, и сделал это житель Лосиц по кличке «Снеток», живший недалеко от храма. Хотя то, что говорят в деревне иной раз точнее документа, но все-таки это лишь предание. И даже не суть важное. «Органы» все равно нашли бы предлог для ареста - им надо было отрабатывать разнарядку ЦК. А священство давно уже было вне закона. На чудом сохранившимся снимке запечатлен момент пожара.

 Арест не замедлил себя ждать. Дальнейшие сведения почерпнуты их архивно-следственного дела.

В «Постановлении об избрании меры пресечения и предъявление обвинения» от 11.10.1937 года (Лядское РО НКВД) написано: «Я, оперуполномоченный...<установил, что - сост.> Романский П.В. достаточно изобличается* в том, что он среди местного населения проводил контрреволюционную агитацию, направленную против ВКП/б/ и советской власти. Является участником контрреволюционной группы, существовавшей на территории Лядского района. Постановил гр. Романского привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58-10 и 11 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Псковской тюрьме».

* - выделено составителем. И это еще до ареста, допросов и предъявления обвинения.

Ордер на обыск и арест от 11.10.1937г. санкционирован все же прокурором.

В протоколе задержания и обыска от 11.10.1937г. фамилия о.Павла записана как Ромоновский. Путаница с фамилией имеет место и в протоколах допросов. Путали следователи в спешке фамилии и отчества и других обвиняемых и «свидетелей».

Анкета арестованного  составлена Лядским РО НКВД 28 октября 1937г. в Псковской тюрьме, через 17 дней после ареста. Тут же прилагается справка на семью Романского, а также «характеристика» Лядского сельсовета за подписью его председателя (по кличке «Царь и бог», как он себя по пьянке называл), датированная почему-то тоже 28-м октября.

Дело было сфабриковано как групповое, и арестовано было еще пять человек жителей Лосиц: староста церкви (с 1929г.); председатель колхоза; бригадир колхоза (имел 4-е Георгиевских креста!) и два члена колхоза. Четверо из них были арестованы 4-5 октября (т.е. до ареста о.Павла), а пятый арестован 27 октября и допрошен в тот же день, т.е. допрошен ранее о.Павла. Остальные обвиняемые были допрошены также ранее о.Павла. Таким образом, о.Павел никак не мог способствовать арестам других обвиняемых своими показаниями. «Органы» выбрали его на роль главаря.

Следует отметить, что ни в показаниях других обвиняемых, ни в свидетельских показаниях нет свидетельств о «зверствах» о.Павла.

Из девяти «свидетелей» по делу против о.Павла показали трое: поджег храм и обвинял в этом коммунистов; говорил о безобразиях Сталина, отговаривал служить в армии; выкашивал колхозные поля и «...всех фактов контрреволюционной деятельности Романского припомнить не могу, но, повторяю, что он враг народа». Один из свидетелей 8 октября показывал против одного из арестованных 4 октября, а 27 октября был арестован и допрошен уже сам, при этом против него еще 1 октября давал показания другой свидетель. Т.е. в деле есть показания одного и того же человека и как свидетеля обвинения (еще на свободе) и как обвиняемого. Из этих 9 «свидетелей» пятеро были ранее судимы за кражи, мошенничество, хулиганство, причем двое из этих пяти  на момент «свидетельских» показаний сидели в тюрьме, скорее всего в той же Псковской, под рукой у следователей.

В деле, в протоколах допросов всеми обвиняемыми подписывались все листы протоколов допросов кое-как согласованные между собой и свидетельскими показаниями. Т.е., чтобы не было записано  в протоколе допроса - везде согласие обвиняемого. Это характерно для всех дел 1937года, о способах достижения такого «единодушия» см. дальше.

Есть нелепости и в истории с поджогом церкви, о котором сообщается в протоколе допроса старосты церкви. Там говорится, что о.Павел предложил ему поджечь храм и агитировать потом, что это сделали коммунисты. «...С этой целью 17.07.1937г. после обедни перед уходом из храма мы поставили свечу в алтаре близ легко воспламеняющихся предметов. Закрыли церковь и ушли. После чего через час в середине церкви возник пожар...» ,<выделено составителем>. Совершенно туманен вопрос с датой, ведь 17.07. 1937г. было субботой, а, если даже староста называет дату по старому стилю, что возможно, 30 августа - пятница. В то время, по словам очевидцев, служили  Всенощную в субботу и Литургию в воскресение и в большие праздники. А 17-го или 30-го июля нет праздников, которые особо бы  служили в Лосицах. Остается только гадать о возникновении этой даты. Впрочем, Н.Г. Колосова уверенно называет дату, когда сгорела церковь - 1/14 августа - «на Маккавеев». В деревнях почитали Мучеников и праздновали «Медовый Спас», поэтому обязательно служили в этот день.

В конце октября 1937 года более-менее скроенное дело вылилось в обвинительное заключение, составленное и согласованное Лядским РО НКВД и утвержденное Псковским их начальником. Оно было направлено на рассмотрение Тройки УНКВД в Ленинград .

На заседании Тройки УНКВД ЛО (протокол №162 от 15 ноября 1937 года) пять обвиняемых были приговорены к ВМН - расстрелу, а один к 10 годам л/с.

Приговор был приведен в исполнение в отношении Павла Васильевича Романского 19 ноября 1937 года, о чем свидетельствует АКТ - типовой, жуткий даже по внешнему виду и скрытому своему смыслу документ. И означает он,  что, поскольку на нем печать УНКВД по Ленобласти, о.Павел 19.11.1937г. был расстрелян в Ленинграде, скорее всего в подвалах внутренней тюрьмы «Большого дома», о чем засвидетельствовал (т.е. лично убедился) комендант Поликарпов, подпись которого стоит на тысячах таких актов.

Документально нигде не зафиксировано, но известно, что тела отвозили и закапывали во рвах на закрытом «объекте» НКВД в Левашово, северном пригороде Ленинграда. Там упокоилось около 20000 невинных жертв этой безчеловечной кампании.

Так закончился земной путь о.Павла, и хочется завершить этот тяжкий момент повествования словами его Учителя, сщмч. Вениамина, сказанными накануне его расстрела, сказанными и для, и от лица следующих за ним Новомучеников: «...Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу: Слава Богу!».

Кроме Ленинградского мартиролога об о.Павле среди жертв террора упоминается в Псковском синодике и в Книге памяти Псковской области.

К сожалению, пока не обретена фотография о.Павла, в архивно-следственном деле ее тоже нет. Как сообщается в Ленинградском мартирологе: «В делах 1937 - 1938г.г., как правило, нет фотографий. Безусловно, такие фотографии существовали, и с ними сверяли приговоренных к расстрелу в последние часы их жизни. Но тюремные дела расстрелянных были уничтожены по акту от 4.07.1941г. вместе с фотографиями. Сохранились лишь сведения о времени пребывания во внутренней тюрьме УНКВД ЛО и выдаче их коменданту для расстрела».

 РЕАБИЛИТАЦИЯ

Процесс реабилитации начался в 1954 году вначале медленно, затем в 1956 - 1957г.г. достигает наибольших масштабов. Пересмотры дел начинались только по личным заявлениям самих невинно осужденных, либо их родственников и велись достаточно тщательно и долго. Только с 1989 года по Указу Президента процесс этот принимает обязательный порядок.

В нашем случае реабилитация началась с письма-заявления Марии Александровны Романской от 25.04.1956г. на имя Генпрокурора СССР, в котором она пишет, что «...надо пересмотреть дело, чтобы снять с его имени это позорное пятно. Я знаю, что он ни в чем не виновен...». Это заявление пошло по цепочке: - Генпрокуратура - прокуратура Псковской области - прокуратура ЛВО. Мария Александровна 15.09.1956г. пишет уже прокурору ЛВО о необходимости посмертной реабилитации о.Павла и о том, что не получила на свое заявление никакого ответа. Военная прокуратура ЛВО 6.11.1956г. направляет начальнику УКГБ по Псковской области для проверки дело с жалобой Романской. Начались проверки, рассылались запросы по разным архивам и ведомствам. В одной из справок от апреля 1955г. (справки и документы по реабилитации занимают около половины листов дела) сообщается: «родственникам объявлено, что Романский П.В. 28.01.1942г. умер от язвы желудка». Далее, в течение целого года шли проверки, передопросы свидетелей, запросы и т.д. Среди прочих справок на стр.209 дела помещен поразительный документ, в котором сообщается, что в 1941г. 28-31 января Военным трибуналом войск НКВД осуждены ряд должностных лиц, в том числе начальник Лядского РО НКВД Воробьев на 6 лет л/с (всего- то!) и его псковский начальник Южный (это те, кто согласовывал и утверждал обвинительный протокол на о.Павла) за:

- необоснованные аресты (даже без санкции прокурора, всего 472 человека);

- избиения,издевательства, конвейер и стояние в различных позах, чем и добивались подписей на сфальсифицированных протоколах;

- искусственное создание групповых дел;

- подписывались протоколы допросов при зачитывании обвиняемым только части протокола или заполнении только части листа, либо подписывались самими сотрудниками за обвиняемых. «...Эти руководители вовлекли в этот процесс почти весь оперативный состав...» - говорится в решении Трибунала.   ...Но людей не вернешь, да и ни слова не говорится о реабилитации убитых ими людей.

И вот, наконец, появляется документ от 18.12.1957 года - протест Военного Прокурора Лен.ВО (в порядке надзора) по делу Романского П.В. и других, в котором он просит, на основании изложенных материалов проверки, постановление Тройки отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления.

 Военный трибунал ЛВО в Определении №2597-Н-57 «...в заседании от 8.01.1958г. определил: постановление Особой Тройки УНКВД ЛО от 15.11.1937г. в отношении Романского П.В. ... отменить, а дело прекратить за отсутствием состава преступления».

«Пятно позорное» было снято, но матушкиных сил не хватило - она умерла чуть-чуть не дождавшись этого постановления - 9 декабря 1957г., на 69-м году жизни, и похоронена в Лосицах слева от алтаря Митрофаниевского храма.

По милости Божией собравший и составивший этот материал И.М.Шустов.